«Когда же познает, что не только он хуже всех мирских, но и пред всеми людьми за всех и за вся виноват, за все грехи людские, мировые и единоличные, то тогда лишь цель нашего единения достигнется. Ибо знайте, милые, что каждый единый из нас виновен за всех и за вся на земле несомненно, не только по общей мировой вине, а единолично каждый за всех людей и за всякого человека на сей земле. Сие сознание есть венец пути иноческого, да и всякого на земле человека».
Достоевский, «Братья Карамазовы»
Достоевский, «Братья Карамазовы»
Да поймите же, тут окончательная бесполость, а не трансвестизм и даже не круговая порука "райских жертв", тут новой "благой вестью" и человечье-собачьим братством попахивает, а нюх у этих тварей, сами знаете...
Олег ЛИКУШИН, «День нищих»
Олег ЛИКУШИН, «День нищих»
к л и к а б е л ь н ы !
S A P I E N T I S A T !
1~2: — «“ЛЮБОВЬ К ЕИНСТВЕННОЙ” КАК СЛЕДСТВИЕ ЭПИДЕМИЙ КОЖНЫХ БОЛЕЗНЕЙ»
(~ SAPIENTI SAT + SAPIENTI SAT + SAPIENTI SAT !)
Эмоции моногамной любви, любви на всю жизнь, могут показаться противоестественными. Но тех, кто эти эмоции не способен был испытывать, естественный отбор отметал достаточно беспощадно, разумеется, не потому, что они сами гибли, а потому, что оставляли мало потомства, не оставляли его вовсе или оставляли потомство, зараженное внутриутробно либо в ходе родов.
Отсутствие соответствующих эмоций жестоко каралось из поколения в поколение естественным отбором, ибо венерическое заболевание обрекало на полное или частичное бесплодие. Трудно сказать, что возникло раньше: легенды и саги о верности, о любви, не знающей препятствий, религиозные табу или те эмоции, которым они соответствовали. Но и эмоции и соблюдения запретов поддерживались естественным отбором.
Однако и независимо от венерических болезней победителем с эволюционной точки зрения редко бывала полуобезьяна или белокурая бестия, которая владела всеми женщинами орды, а других мужчин калечила. И орда бестии и ее потомство оказывались, вероятно, очень недолговечными, не выдерживали борьбы с другими ордами, с природой. Они становились одним из бесчисленных тупиков эволюции. С эволюционной точки зрения победителями оказываются народы или группы, устойчиво плодовитые. И чадолюбивый крестьянин оставлял обычно больше детей, чем ловеласы, донжуаны, мессалины и клеопатры всех социальных уровней, времен и народов.
На материальной основе психики, созданной естественным отбором, возникает величественное здание эмоций, связанных с чувством индивидуальной любви, такой, какой описывают ее поэты и художники.
В наше время религиозные догмы, нормирующие сексуальные контакты, потеряли значение. Почти исчезли, по крайней мере в развитых странах, венерические болезни, которые тысячелетиями проверяли людей на стойкость и моногамность сексуального влечения. Но те эмоции, которые были наследственно закреплены естественным отбором, остались и сохраняются у юношей и девушек, мужчин и женщин мечта о единственной и вечной любви, сохраняется вопреки всем удовольствиям, которые обещают ныне почти безопасные мимолетные связи. Это значит, что сохранились некогда созданные естественным отбором, наследственно обусловленные системы эмоций, наследственная восприимчивость к определенным этическим идеалам. Может быть, обидно, жестоко, что эмоции и идеалы супружеской верности, преданности, вечной любви к своим детям и их матерям выкованы десятками тысячелетий отбора, то есть. гибелью миллионов, десятков миллионов, сотен миллионов тех детей, родители которых не обладали этими этическими эмоциями. Еще обиднее и оскорбительнее согласиться с тем, что наши высшие поэтические идеалы вечной любви имеют своим отдаленным источником столь низменных причины, как бесплодие и отбор, вызванный венерическими заболеваниями. Но природа беспощадна, она оставляет из миллионов икринок в живых только пару рыб-производителей. Она заставляла женщин рожать 15-20 детей и оставляла в живых только немногих, точнее, она начисто выметала в каждом поколении потомство большинства семей и продолжала род за счет немногих, ведя жестокий индивидуальный, межсемейный и межгрупповой отбор, А каким победоносным в ходе эволюции могло оказаться появление наследственного инстинкта или эмоции, властно соединявшей отца и мать! Ведь в то время дети, лишенные одного из родителей, имели мало шансов дожить до самостоятельности.
В. П. Эфроимсон, «РОДОСЛОВНАЯ АЛЬТРУИЗМА»
(Этика с позиций эволюционной генетики человека)
Новый мир, № 10, 1971
Отсутствие соответствующих эмоций жестоко каралось из поколения в поколение естественным отбором, ибо венерическое заболевание обрекало на полное или частичное бесплодие. Трудно сказать, что возникло раньше: легенды и саги о верности, о любви, не знающей препятствий, религиозные табу или те эмоции, которым они соответствовали. Но и эмоции и соблюдения запретов поддерживались естественным отбором.
Однако и независимо от венерических болезней победителем с эволюционной точки зрения редко бывала полуобезьяна или белокурая бестия, которая владела всеми женщинами орды, а других мужчин калечила. И орда бестии и ее потомство оказывались, вероятно, очень недолговечными, не выдерживали борьбы с другими ордами, с природой. Они становились одним из бесчисленных тупиков эволюции. С эволюционной точки зрения победителями оказываются народы или группы, устойчиво плодовитые. И чадолюбивый крестьянин оставлял обычно больше детей, чем ловеласы, донжуаны, мессалины и клеопатры всех социальных уровней, времен и народов.
На материальной основе психики, созданной естественным отбором, возникает величественное здание эмоций, связанных с чувством индивидуальной любви, такой, какой описывают ее поэты и художники.
В наше время религиозные догмы, нормирующие сексуальные контакты, потеряли значение. Почти исчезли, по крайней мере в развитых странах, венерические болезни, которые тысячелетиями проверяли людей на стойкость и моногамность сексуального влечения. Но те эмоции, которые были наследственно закреплены естественным отбором, остались и сохраняются у юношей и девушек, мужчин и женщин мечта о единственной и вечной любви, сохраняется вопреки всем удовольствиям, которые обещают ныне почти безопасные мимолетные связи. Это значит, что сохранились некогда созданные естественным отбором, наследственно обусловленные системы эмоций, наследственная восприимчивость к определенным этическим идеалам. Может быть, обидно, жестоко, что эмоции и идеалы супружеской верности, преданности, вечной любви к своим детям и их матерям выкованы десятками тысячелетий отбора, то есть. гибелью миллионов, десятков миллионов, сотен миллионов тех детей, родители которых не обладали этими этическими эмоциями. Еще обиднее и оскорбительнее согласиться с тем, что наши высшие поэтические идеалы вечной любви имеют своим отдаленным источником столь низменных причины, как бесплодие и отбор, вызванный венерическими заболеваниями. Но природа беспощадна, она оставляет из миллионов икринок в живых только пару рыб-производителей. Она заставляла женщин рожать 15-20 детей и оставляла в живых только немногих, точнее, она начисто выметала в каждом поколении потомство большинства семей и продолжала род за счет немногих, ведя жестокий индивидуальный, межсемейный и межгрупповой отбор, А каким победоносным в ходе эволюции могло оказаться появление наследственного инстинкта или эмоции, властно соединявшей отца и мать! Ведь в то время дети, лишенные одного из родителей, имели мало шансов дожить до самостоятельности.
В. П. Эфроимсон, «РОДОСЛОВНАЯ АЛЬТРУИЗМА»
(Этика с позиций эволюционной генетики человека)
Новый мир, № 10, 1971
2~3: — 1) «ВИНОВАТА ЛИ Я ?» (~ СМ. ПЕРВЫЙ ЭПИГРАЯ И ТЕКСТ ЛИКУШИНА НИЖЕ + SAPIENTI SAT !)
2) «ВЫЛЕЧИЛА НИМФА “АМЕРИКА“ (РТУТЬЮ)» (~ SAPIENTI SAT + SAPIENTI SAT !)
1~4: — «ЛЮДИ ЛУННОГО СВЕТА: “ЛУННАЯ СОНАТА”» (~ SAPIENTI SAT + SAPIENTI SAT !)
2~5: — «БОГ НЕ ВЫДАСТ, СВИНЬЯ НЕ СЪЕСТ» (~ SAPIENTI SAT !)
3~6: — «ЛУЧ СВЕТА В ТЁМНОМ ЦАРСТВЕ» (~ SAPIENTI SAT + SAPIENTI SAT !)
4~5: — «“ЧТО ДРУЖБА ?”» (~ SAPIENTI SAT !!)
5~6: — «СТАВРОГИН ~ ЛЮЦИФЕР» (~ SAPIENTI SAT !)
4~7: — «ПРЕОБРАЖЕНИЕ “НА ТРОИХ”» (~ SAPIENTI SAT !)
5~8: — «СКОТОПРИГОНЬЕВСК» (~ SAPIENTI SAT !)
6~9: — «КОНЕЦ СВЕТА» (~ SAPIENTI SAT !)
7~8: — «ВСЕ МЫ: “ЧЕЛОВЕЧЬЕ-СОБАЧЬИМ БРАТСТВОМ ПОПАХИВАЕТ...”»
(~ СМ. ВТОРОЙ ЭПИГРАФ + SAPIENTI SAT !)
8~9: — «ПРЕДЕЛ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ПОЗНАНИЯ» (~ SAPIENTI SAT !!!)
Достоевский: «Кто верит в Русь, тот знает, что она всё вынесет и останется прежнею святою нашею Русью – как бы не изменился наружно облик ее. Не таково ее назначение и цель, чтоб ей поворотить с дороги. Ее назначение столь велико, и ее внутреннее предчувствие своего назначения столь ясно (особенно теперь, в нашу эпоху, в теперешнюю минуту, главное), что бояться и сомневаться верующему нечего» [Выделение моё. - Л.] (242; 25)***.
И вдруг: «Каждый единый из нас виновен за всех и за вся на земле несомненно, за всех и за вся виноват, за все грехи людские, мировые и единоличные». Я нарочно и сознательно сдвинул воедино две части знаменитой формулы. Всякий может, открыв главу «Отец Ферапонт», удостовериться, что произвольная сдвижка не искажает ни буквы, ни духа её. Формула эта, воспринимаемая в массознании как истинные слова старца Зосимы и выражающая принцип коллективной вины, стала общим местом воззрений на Достоевского, прочно вошла в научный обиход, выставляется как главнейшее, пожалуй, выражение «церковного дискурса» в творчестве автора, который отнюдь не всегда этого «дискурса», как уверяют те же «русские критики», придерживался. Что удивительно: толкуемая с той или иной степенью – где деликатности, а где и казуистической ловкости – эта формула сводит на себе единогласными и «бойцов идеологического фронта», и беспартийных интеллигентов, и атеистов, и истово верующих христиан... Всех!
Напомню: в главе «Отец Ферапонт» (Достоевский работал этот текст в феврале-марте 1879 года) даётся вступительная часть «поучений старца Зосимы» в записи Алексея Карамазова («сколько запомнил потом Алеша»), т.е. зачин будущего, ещё не выписанного и не объявленного редакторам «Русского Вестника» заговорщического «Из-жития». Зосима будто бы говорит, обращаясь к инокам:
«Когда же познает, что не только он хуже всех мирских, но и пред всеми людьми за всех и за вся виноват, за все грехи людские, мировые и единоличные, то тогда лишь цель нашего единения достигнется. Ибо знайте, милые, что каждый единый из нас виновен за всех и за вся на земле несомненно, не только по общей мировой вине, а единолично каждый за всех людей и за всякого человека на сей земле. Сие сознание есть венец пути иноческого, да и всякого на земле человека» [Выделение моё. - Л.] (149; 14).
Вот оно – якобы апофатическое постижение Бога в практике старца-исихаста, идеал и «венец». Может ли «всякий на земле человек» и тем более монах быть грешным – пред Богом грешным – за все грехи людские? Для всякого православного человека и тем паче монаха такое немыслимо. Может ли старец учить другого монаха тому, что тот виноват пред всеми людьми – не пред Богом – за все грехи людские? Невероятно. Может ли старец объявить другому монаху, что он, сам этот старец, виноват и грешен – пред Богом и пред всеми людьми – за все грехи людские, мировые и единоличные? Может, если старец – девяностолетний Великий инквизитор:
«Да, мы заставим их работать, но в свободные от труда часы мы устроим им жизнь как детскую игру, с детскими песнями, хором, с невинными плясками. О, мы разрешим им и грех, они слабы и бессильны, и они будут любить нас как дети за то, что мы им позволим грешить. Мы скажем им, что всякий грех будет искуплен, если будет сделан с нашего позволения; позволяем же им грешить потому, что их любим, наказание же за эти грехи, так и быть, возьмем на себя. И возьмем на себя, а нас они будут обожать как благодетелей, понесших на себе их грехи перед богом. <...> Будет тысячи миллионов счастливых младенцев и сто тысяч страдальцев, взявших на себя проклятие познания добра и зла. Тихо умрут они, тихо угаснут во имя твое и за гробом обрящут лишь смерть. Но мы сохраним секрет и для их же счастия будем манить их наградой небесною и вечною» [Выделение моё. - Л.] (236; 14).
В этом пункте крайне важно понять, что это не Достоевский так думает и так верует, что это и не старец Зосима так думает и так верует, что это не есть ни Православие, ни старчество. Крайне важно понять, что так думает и так верует Алексей Карамазов, который сначала, до произошедшего в нём надрыва и надлома, возражает Ивану и его Инквизитору: «Какие это грехи людей, взятые на себя?» (237; 14), но по прошествии времени, после случившейся катастрофы, выписывая «Из-Житие» давно почившего Зосимы, излагает своё, «новое» и «настоящее» «христианство», излагает свою программу переустройства человечества на новых основаниях. В этой формуле, принадлежащей не Зосиме, но Алексею Карамазову, на место единоличного греха пред Богом поставлена вина всех и каждого «пред всеми людьми», и эта формула выражает (sic!) чаянья «передового и прогрессивного» «прелюбодея мысли» Фетюковича о «гуманном христианстве»: «чтобы не нанести вреда человеку, чтобы не измучить и не погубить человека. Вот, вот тогда это и будет настоящим христианским делом, не мистическим только, а разумным и уже истинно человеколюбивым делом...» [Выделение моё. - Л.] (171; 15).
Ещё и ещё раз повторю: «Записки» Алексея Карамазова требуют нового прочтения и самого дотошного искания, потому уже, что они есть программный документ, credo выясняемого героя, в них находится одна из важнейших скреп, соединяющих не только «детективный сюжет» и «идейную доминанту» (насколько всё-таки порочно-беспомощно это разделение и насколько прочно оно засело во множестве голов), но и двуроманное целое, в существенном единстве его. Необходимо также уяснить наконец, что нынешняя порода «русских критиков», выучившаяся у коммунистских толкователей прежнего времени и вдруг забегавшая с хоругвями и с «иконами», с «исихазмом» и «апофатическим богословием», и заблуждается, и сознательно лжёт, научая и выучивая столь же «православную» и столь же «учёную» смену себе, долдоня о «русском иноке» Алёше и «христоликости» его. Жизненно необходимо принять, что не столь важно даже – как убил, чем убил, при каких обстоятельствах убил Алёша своего мерзейшего папеньку Фёдора Павловича, сколь важно сознать – умом и сердцем – как, чем и при каких обстоятельствах тот же Алёша убивает «излюбленного старца своего», духовного отца, Зосиму. Сознáется последнее, само собою уже придёт и станет на место первое. Если даже столь одиозной в ряду «русских критиков» фигуре как Т.Касаткина ясно, что «Зосима, в сущности, заслонил Алеше Христа»****, прочим остаётся самая малость, именно – прочесть, как, чем и при каких обстоятельствах Алёша изолгал Зосиму и изжил в себе Христа. Весь клубок «противоречий», обнаруживаемых «русскими критиками» в изображении Достоевским Православия и Церкви рассыпается в ничто, стоит только вытащить голову из песка неофитически ретушируемой догмы, отыскать сведущего в богословии и неравнодушного к Достоевскому человека, озаботить его вопрошанием – хотя бы об одной только «всевинящей» формуле, он ведь ответит, как Ликушину в своё время ответил Киприан Шахбазян:
«Будь на самом деле так, мы знали бы, что на исповеди нам следует каяться и за грехи других людей, даже и незнакомых (да и по всей земле). Более того, вина должна была бы быть распространена и на всех святых, и на Иисуса, и на Богородицу, Которую Церковь именует Пренепорочною, Присноблаженною, Честнейшею херувим и Славнейшею без сравнения серафим, Всесвятою, Благодатною, Благословенною... Но этого нет.
Идея Алёши содержит в себе отвержение действительности и действенности таинств Церкви: Крещения и Покаяния. Вот что мы читаем в труде митр. Макария (Булгакова): “Покаяние, понимаемое в смысле таинства, есть священнодействие, в котором пастырь Церкви, силою Духа Святаго, разрешает кающегося и исповедующегося Христианина от всех грехов, совершенных им (а не всем человечеством!) после Крещения, так что Христианин снова делается невинным и освященным, каким он вышел из вод Крещения” (Православно-догматическое богословие. СПб., 1883. Т. II. С. 425-426)».
Комментариев нет:
Отправить комментарий