Но я накапливал знания и умения и ничего не выбрасывал. Составлял конспекты на всё. Я не вёл тогда банк данных в компьютере (первые из них поступали в продажу как раз в эти годы, и Бельбо был пионером), у меня было ремесленное оборудование, но я создал нечто вроде банка памяти, состоящего из хрупких картонных карточек с перекрёстными отсылками. Кант... туманность... Лаплас, Кант, Кенигсберг, семь мостов Кенигсберга... теоремы топологии... Больше всего это походило на ту игру, в которой надо добраться от сосиски до Платона за пять переходов, она называется "игра в ассоциации". Посмотрим... Это легко. Любая жвачная рукопись давала мне возможность заполнить двадцать карточек для будущей игры в пирамидку. Критерий был очень жёсткий, я думаю, что этот же критерий применяется обычно спецслужбами: нет лучших или худших сведений, сведения нужны любые, а затем начинается поиск связей между ними. Связи существуют всегда, надо только захотеть их найти.
Умберто Эко, «Маятник Фуко »
Умберто Эко, «Маятник Фуко »
1~2: — "прошлое ⇒ настоящее"
2~3: — "настоящее ⇒ будущее"
1~4: — п у т ь (~ "земной свой путь пройдя до половины..." ④ + Путин ①)
2~5: — "сегодняшний день" = "неподвижность настоящего"
(~ суточное вращение земли & маятник Фуко, неподвижность точки подвеса !)
В статье, озаглавленной "Наше чувство Настоящего", которая была напечатана в апрельском номере журнала "Хибберт Джорнал" за 1964 год, ее автор Э. М. Роуэлл упоминает о "неподвижности", которая обитает в настоящем и которую мы можем испытать "прямо сейчас". Эта "неподвижность", это время, не имеющее времени, есть "мгновение, превращенное в вечность", то есть это момент, растянутый до бесконечности, — "один момент, единый и бесконечный". Такая характеристика чувства настоящего, которую дает нам этот автор, очень интересна в связи с сатори, которому посвящена эта глава. Но автор в основном ограничивается только описанием самого чувства: "В конечном итоге чувство настоящего является, может быть, отражением в нас присутствия Того, кто всегда присутствует, кто сам по себе есть вечность, в чреве настоящего, "неподвижная точка вращающегося мира". Научиться пребывать есть, может быть, первый шаг к "практике слияния с Богом".
"Сегодняшний день" здесь означает абсолютное настоящее и соответствует "пятнадцатому дню" Уммона. "Этот день", или "сегодня", — "коннити" по-японски, но в японском языке существует еще более выразительный термин, которым часто пользуются учителя дзэна, это — "соккон". "Соку" — это слово, которое трудно перевести: оно означает "просто это", или — в абстрактном плане — "само-тождество", "соккон" поэтому значит "этот самый момент", и учитель часто требует дать ответ на вопрос: "В чем суть этого момента?"
Судзуки, «Введение в дзэн-буддизм»
"Сегодняшний день" здесь означает абсолютное настоящее и соответствует "пятнадцатому дню" Уммона. "Этот день", или "сегодня", — "коннити" по-японски, но в японском языке существует еще более выразительный термин, которым часто пользуются учителя дзэна, это — "соккон". "Соку" — это слово, которое трудно перевести: оно означает "просто это", или — в абстрактном плане — "само-тождество", "соккон" поэтому значит "этот самый момент", и учитель часто требует дать ответ на вопрос: "В чем суть этого момента?"
Судзуки, «Введение в дзэн-буддизм»
3~6: — з а б о т а о б у д у щ е м = П Р О Г Н О З
(~ "ящик Пандорин, ларец забот" МЦ)
Ср. "Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний [сам] будет заботиться о своем: довольно для [каждого] дня своей заботы" (Матф.6:34)
4~5: — 1) столкновение мировоззрений (~ Данте ④ & Фуко ⑤);
Вселенная Данте обусловлена астрономией Птолемея и христианской теологией. Земля — неподвижная сфера. В центре северного полушария (дозволенного людям) — гора Сион; на востоке, в 90° от горы, кончается река — Ганг, в 90° на западе — рождается река: Эбро. Южное полушарие покрыто водой, не землей, и запретно для человека. В центре его — гора Чистилища, антипод Сиона. Две реки и две горы образуют на земном шаре крест. Под Сионом (но намного шире его) открывается и идёт к центру земли перевёрнутый конус Ада, разделенный на суживающиеся круги, подобные ступеням амфитеатра. Кругов 9, их топография ужасна, состоит из руин; первые пять образуют верхний Ад, последние четыре — нижний — город с красными башнями, окружённый железной стеной. Внутри — гробницы, колодцы, пропасти, болота и пески; в вершине конуса — Люцифер, «червь, который пронзает землю». Трещина, пробитая в скале водами Леты, соединяет недра Ада с основанием Чистилища. Гора Чистилища — остров, где один только вход; по бокам громоздятся террасы, соответствующие смертным грехам; на вершине расцвел сад Эдема. Вокруг земли — девять концентрических сфер; первые семь соответствуют планетам (небеса Луны, Меркурия, Венеры, Солнца, Марса, Юпитера, Сатурна), восьмая — небо Неподвижных Звезд, девятая — хрустальное небо, называемое также Первым Двигателем. Оно окружает Эмпирей, где открывается Роза Праведных, несоизмеримая, вокруг точки, которая есть Бог... Такова в общих чертах конфигурация дантовского мира, подчинённая, как заметит читатель, магии чисел 1 и 3, а также круга. «Демиург» или «Творец» Тимея — книга, упомянутая Данте (Рай), считает самым совершенным видом движения вращение, а самым совершенным телом — круг. Эта догма, которую Демиург Платона разделял с Ксенофаном и Парменидом, продиктовала три мира, обойденных Данте.
Борхес, «Девять эссе о Данте»
Борхес, «Девять эссе о Данте»
2) НЕПОДВИЖНАЯ ТОЧКА (~ Ада Данте & подвеса маятника Фуко !)
NB 1) Единственная истина — это неподвижная точка пространства, к которой крепится маятник Фуко. Это слово «нет», это смерть и абсолютный ноль.
NB 2) Умберто Эко (см. его «Маятник Фуко»), уподобившись Вергилию, проводит читателя сквозь всевозможные уровни лжи и бессмыслицы.
NB 3) В последней песне "Ада" описана встреча с Люцифером. Царь преисподней по пояс врос в лёд, от него веет ледяной ветер. Вокруг всё мертво, и поэт тоже мертвеет: "Я не был мертв, и жив я не был тоже".
Это — особая точка Ада: время здесь остановилось, пространство коллапсировало, движется только хлад.
Ад — уже не смерть, а бессмертие смерти, вечное оцепенение.
«Девять кругов ада Данте»
NB 2) Умберто Эко (см. его «Маятник Фуко»), уподобившись Вергилию, проводит читателя сквозь всевозможные уровни лжи и бессмыслицы.
NB 3) В последней песне "Ада" описана встреча с Люцифером. Царь преисподней по пояс врос в лёд, от него веет ледяной ветер. Вокруг всё мертво, и поэт тоже мертвеет: "Я не был мертв, и жив я не был тоже".
Это — особая точка Ада: время здесь остановилось, пространство коллапсировало, движется только хлад.
Ад — уже не смерть, а бессмертие смерти, вечное оцепенение.
«Девять кругов ада Данте»
5~6: — 1) "надежда — мой компас земной" (~ гироскоп Фуко & Пандора);
2) Э з о т е р и к а З е м л и (~ все эзотерические заразы, выпущенные на волю !)
Умберто Эко упоминает об этой теории в романе «Маятник Фуко»: «А после первой мировой войны эта теория была усовершенствована одним немцем, имени которого я не могу припомнить, а лишь могу сказать, что он стал создателем движения Hohlweltehre, которое, о чем говорит само название, отстаивало принцип полого строения Земли. Итак, Гитлер и его приспешники находят, что теория полой Земли полностью соответствует их принципам, говорят, что некоторые снаряды „фау-1“ не попадали в цель потому, что их траектория была рассчитана исходя из предпосылки, что Земля имеет вогнутую форму, а не выпуклую. Сам Гитлер полагал, что он является Властелином Мира, а нацистский верховный штаб — это Неведомые Настоятели. А где должен жить Повелитель Мира? Внизу, в подземелье, а не наверху».
4~7: — "воспоминание о будущем" (~ оглядка Данте ④ на Беатриче ⑦)
5~8: — "сосиска ⇒ Платон" в «Маятник Фуко» Умберто Эко
(~ см. эпиграф и "Ассоциации от сосиски к Платону")
6~9: — Земля & Вода
(~ Πανδώρα — первая женщина на земле создана Гефестом по приказу Зевса, смешавшим землю и воду)
7~8: — "сиськи & сосиськи", "сиси-писи-хвост"
(~ платоническая любовь к Беатриче + стих МЦ
8~9: — "сосиска ⇒ свинья ⇒ щетина ⇒ кисть ⇒ маньеризм ⇒ идея ⇒ Платон"
к л и к а б е л ь н ы
Пересильте предубеждение от первых страниц романа, написанных эзотерикой и непринуждёнными шатаниями по свалке истории, и вам непременно за это воздастся.
Эко сделал в сюжете намеренный виртуальный сдвиг — читая, неожиданно натыкаешься на filename, где лишний раз убедишься в существовании кибер-философии. Никак точнее невозможно изобразить, что такое случайность и избирательность бытия —
КАКЕСЛИБЫСОБЫТИЯШЛИОДНОЗАДРУГИМБЕЗПРОБЕЛОВВВВВ…
При этом книга в руках становится как бы самоиронией, анахрнизмом, если читаешь её в писчебумажном варианте.
Сильнейшая человеческая потребность — окружать себя осмысленными вещами. Но действительность может оказаться чем угодно. "Поступи по-идиотски, и останешься непроницаемым в веках" — к вопросу о загадках истории.
На протяжении сего (не маленького, кстати сказать) произведения автор иронизирует по поводу паранойяльных попыток познать высший смысл всемирного исторического процесса.
От имени собственных героев он выстраивает головокружительные логические цепочки, намереваясь найти осевую истории в полумистическом родстве кабаллистов-тамплиеров-розенкрейцеров-масонов, и тут же сам в нее вносит компрометирующий, хромой факт, забавную историю, разрушает, строит новую, подавая всем пример вечной игры. Творить своё и общечеловеческое прошлое — священное право каждого. Обилие возможных решений, многовариантность исхода — суть метафизики компьютерного века, привилегия поколения, вскормленного Microsoftом: "Лабиринт ведёт куда угодно и никуда".
Желание отыскать тайную связь веков у саркастичного Эко превращается в подобие развлечения "где вам предлагается через ассоциации перейти в пять ходов от сосиски к Платону: сосиска ⇒ свинья ⇒ щетина ⇒ кисть ⇒ маньеризм ⇒ идея ⇒ Платон".
Делая мир мыслимым, человек заселяет его своими же фантасмагориями. Парадоксов истории не существует, все парадоксы находятся исключительно у вас в голове. Как тут не вспомнить русские народные Кафки Пелевина — сказал же он, что вывески советских учреждений, типа ЦПКТБТТЕКСТИЛЬПРОМ (по сути дела, аналог кабаллистической абракадабры) — коварный приём вудуистской зомбификации несчастных совков. Никто, разумеется, в это не верит, но уж больно хороша идея по своему нахальству. В пост-истории, в принципе, всё равноценно: было ли так на самом деле, или так могло быть.
История как мой личный бзик, как воля к приятному мне заблуждению. Главное, бродя по обширным сумрачным залам Всемирного музея, не забыть где выход (ESC).
Рита Рубина
