среда, 31 августа 2011 г.

вторник, 30 августа 2011 г.

«Вас Похоронит Ури Кейн»: — Вагнер, Малер, Шуман, Бетховен и
Бах, и — Верди (постмодерн-бобок).

«Я начинаю видеть и слышать какие-то странные вещи. Не то чтобы голоса, а так как будто кто подле: "Бобок, бобок, бобок!" Какой такой бобок? Надо развлечься.

Ходил развлекаться, попал на похороны...

Надо полагать, что я долго сидел, даже слишком; то есть даже прилёг на длинном камне в виде мраморного гроба. И как это так случилось, что вдруг начал слышать разные вещи? Не обратил сначала внимания и отнесся с презрением. Но, однако, разговор продолжался. Слышу — звуки глухие, как будто рты закрыты подушками; и при всём том внятные и очень близкие. Очнулся, присел и стал внимательно вслушиваться...

— Тело здесь ещё раз как будто оживает, остатки жизни сосредоточиваются, но только в сознании. Это — не умею вам выразить — продолжается жизнь как бы по инерции. Всё сосредоточено... где-то в сознании и продолжается ещё месяца два или три... иногда даже полгода... Есть, например, здесь один такой, который почти совсем разложился, но раз недель в шесть он все ещё вдруг пробормочет одно словцо, конечно бессмысленное, про какой-то бобок: "Бобок, бобок", — но и в нём, значит, жизнь всё ещё теплится незаметною искрой...

— Довольно глупо. Ну а как же вот я не имею обоняния, а слышу вонь?» — «Бобок» Достоевского.


Ури Кейн (Uri Caine) — один из лучших джазовых пианистов мира, композитор, блистательный интерпретатор классической музыки, номинант премии «Грэмми». Кейн владеет буквально всеми музыкальными стилями: джаз, классика, электронная, этническая и религиозная музыка свободно смешиваются в его импровизациях.
Ури Кейн невероятно востребован во всем мире. Он желанный гость на лучших фестивалях джазовой музыки – в Монреале, Монтрё, Сан-Себастьяне, Ньюпорте, на The North Sea Jazz Festival. Он играл и записывался с Доном Байроном, Дэйвом Дугласом, Джоном Зорном, Терри Гиббсом, Кларком Терри, Рашидом Али и многими другими выдающимися джазменами. Стиль Кейна часто сравнивают с Хэрби Хэнкоком: обоих отличает жесткий, четкий рисунок игры в сочетании с сочным, насыщенным звуком; оба активно используют электрическое пианино, и будучи изначально джазовыми музыкантами, весьма склонны к выходу за рамки джазового формата.
Всемирно знаменитым Ури Кейна сделали аранжировки музыки Вагнера, Малера, Шумана, Баха и Бетховена. Недаром он один из немногих джазовых музыкантов, кого рады видеть на самых знаменитых фестивалях классической музыки – в Зальцбурге, Голландии, Израиле, Нью-Йорке (Линкольн-Центр), в Мюнхенской Опере. В последние годы Кейн работал по заказам Венской Volksoper, Базельского камерного оркестра, ансамбля The Seattle Chamber Players, Los Angeles Chamber Orchestra. В 2003 году Кейн руководил Музыкальным биеннале в Венеции, где исполнил свое произведение «Синдром Отелло».
Ури Кейном записано 20 CD-альбомов. С 1996 года он записывается на престижном лейбле Winter&Winter. В его арсенале – запись live-концерта в престижнейшем нью-йоркском клубе Тhe Village Vanguard. В 2009 году Кейн стал номинантом премии «Грэмми».


The Classical Variations: "Winter & Winter" (2007)

Mahler: "Urlicht — Primal Light" (1999) (CD 1)
Mahler: "Urlicht — Primal Light" (1999) (CD 2)

Beethoven: "Diabelli Variations" (2002)

Mozart: "Play Mozart" (2007)

Schumann: "Love Fugue" (2000)

Bach: "The Goldberg Variations" (2004) (CD 1)
Bach: "The Goldberg Variations" (2004) (CD 2)

ТРЭКЛИСТ: — MAHLER, MOZART, SCHUMANN, BACH, VERDI & The Classical Variations:
Uri Caine — Mahler: "Urlicht — Primal Light"
(Вариации на темы Г. Малера, 2000).


Disc One
01. Introduction 02. Symphony No. 5 — Funeral March
03. I Often Think They Have Merely Gone Out!
04. Symphony No. 1 "Titan" — 3rd Movement
05. Symphony No. 5 — Adagietto

Disc Two
01. I Went out This Morning Over the Countryside
02. Symphony No. 2 "Resurrection" — Primal Light
03. The Farewell (from The Songs of the Earth)
04. The Drummerboy (from The Boy's Magic Horn)

Uri Caine Ensemble:
Ralph Alessi (trumpet), Josh Roseman (trombone), Uri Caine (piano),
Mark Helias (bass), Pheeroan Aklaff (drums),
special guest: Benzion Miller (vocal).

Live at Jewish Culture Festival in Cracow 2000
Cracow, Tempel Synagogue — July 3, 2000


Uri Caine — Mozart: "Play Mozart" (2007).

01. Piano sonata in C Major
02. Symphony 40 in G Minor
03. Symphony 41 in C Major
04. Clarinet quintet in A Major
05. Piano sonata in C Major
06. Sinfonia concertante in Eb Major
07. "Batti, Batti, o bel Masetto" aria from Don Giovanni
08. Bei Mannern, welche Liebe fuhlen duet & Der Holle Rache kocht
in meinem Herzen aria from Die Zauberflote
09. Turkish Rondo from Piano sonata in A major
10. Piano sonata in C Major

Uri Caine — Schumann: "Love Fugue" (вариация на цикл песен
"Любовь поэта" Шумана, 2000).


01. Im Wunderschönen Monat Mai
02. Allegro [*]
03. Aus Meinen Tranen Spriessen
04. Die Rose, Die Lilly, Die Taube
05. Wenn Ich in Deine Augen Seh' — Uri Caine, Gaia Scienza,
06. Scherzo
07. Ich Will Meine Seele Tauchen
08. Im Rhein, Im Heiligen Strome
09. Ich Grolle Nicht
10. Wussten's Die Blumen
11. Andante [*]
12. Its Ein Floten und Geigen
13. Hor Ich das Liedchen Klingen
14. Ein Jungling Liebt Ein Madchen
15. Am Leuchtenden Sommermorgen
16. Finale [*]
17. Ich Hab Im Traum Geweinet
18. Allnachtlich Im Traume
19. Aus Alten Marchen Winkt Es
20. Die Alten Bosen Lieder

Uri Caine — Bach: "The Goldberg Variations" (2004).

Disc One
01 Aria (Caine/Walker) 1:48
02 Variation 1 (Caine/Walker) 1:03
03 Variation 2 (Caine/Walker) :51
04 The Introitus Variation (Caine/Walker) 3:40
05 The Dig It Variation (Caine/Walker) 2:20
06 Logic's Invention (Caine/Walker) :38
07 The Stuttering Variation (Caine/Walker) 2:29
08 Variation 3, Canon at the Inison (Caine/Walker) 1:12
09 The Hot Six Variation (Caine/Walker) 2:43
10 Variation 5 [+8] (Caine/Walker) 1:26 11 Rachman in Off (Caine/Walker) 1:52
12 The Dr. Jekyll & Mr. Hyde (Caine/Walker) 3:57
13 Vivaldi (Caine/Walker) :50
14 Variation for Saxophone & Piano (Caine/Walker) 2:47
15 V a R Iation (Caine/Walker) 1:07
16 The Waltz Variation (Caine/Walker) 1:01
17 The Carol Variation (Caine/Walker) 2:35
18 Variation 6, Canon at the 2nd (Caine/Walker) :42
19 The Stomp Variation (Caine/Walker) 2:26
20 The Nobody Knows Variation (Caine/Walker) 3:50
21 Canon at the 3rd in 3/4 (Caine/Walker) 1:19
22 Variation 7, Gigue (Caine/Walker) 2:38
23 Variation 9, Canon at the 3rd (Caine/Walker) 1:20
24 Variation 10, Fughetta (Caine/Walker) 1:41
25 Variation 11 (Caine/Walker) 1:35
26 Variation for Violin & Piano (Caine/Walker) 1:57
27 Variation 12, Canon at the 4th (Caine/Walker) 2:11
28 V a R Iation (Caine/Walker) 2:24
29 The Callelujah Variation (Caine/Walker) 1:46
30 The Verdi Piano Duet Variation (Caine/Walker) 1:28
31 Luther's Nightmare Variation (Caine/Walker) 2:17
32 Canon at the 6th in 6/4 (Caine/Walker) 1:43
33 The Jaybird Lounge Variation (Caine/Walker) 2:33
34 Variation 14 (Caine/Walker) :43
35 Variation 15 (Caine/Walker) 2:05
36 The Contrapunto Variation (Caine/Walker) 4:25
37 Variation for Piano Solo (Caine/Walker) :56
38 Canon at the 5th in 5/4 (Caine/Walker) 2:34
39 The Chorale Variation (Caine/Walker) 1:12

Disc Two
01 Variation 16 (Overture) (Caine/Walker) 1:47
02 Don's Variation (Caine/Walker) 2:32
03 Variation for Vinicinus (Caine/Walker) 4:57
04 Olive's Remix (Caine/Walker) :40
05 The "I Poem" Variation (Caine/Walker) 2:43
06 Variation 17 (Caine/Walker) :59
07 Variation Canon at the 6th (Caine/Walker) 1:22
08 Mozart (Caine/Walker) 1:48
09 Canon at the 7th in 7/4 (Caine/Walker) 1:28
10 The Minimal Variation (Caine/Walker) 1:40
11 The Tango Variation (Caine/Walker) 3:28
12 The Boxy Variation (Caine/Walker) 1:50
13 Variation 19 (Caine/Walker) 5:05
14 Variation 21, Canon at the 7th (Caine/Walker) 2:11
15 The Wedding March Variation [For Ralph & Liz] (Caine/Walker) 1:52
16 Variation 22 (Caine/Walker) 1:41
17 Variation for Gamba Quartet (Caine/Walker) 1:59
18 Canon at the 4th in 4/4 (Caine/Walker) 3:12
19 Variation for Piano Solo No. 2 (Caine/Walker) 3:26
20 Variation on B-A-C-H (Caine/Walker) 2:30
21 Variation for Cello Solo (Caine/Walker) 2:34
22 Handel (Caine/Walker) :34
23 Variation 23 (Caine/Walker) 1:00
24 Variation 25 (Caine/Walker) 5:22
25 Variation 26 (Caine/Walker) 1:01
26 Variation 29 (Caine/Walker) 1:37
27 Variation 30 Quodlibet (Caine/Walker) :50
28 Variation 30 Quodlibet/The Drinking Party (Caine/Walker) 1:42
29 Logic's Organ Prelude (Caine/Walker) :48
30 Uri's Organ Prelude (Caine/Walker) 5:15
31 The Blessings Variation (Caine/Walker) 4:41
32 Aria (Caine/Walker) 1:54
33 The Eternal Variation (Caine/Walker) 2:43

Uri Caine Uri Caine — The Classical Variations: "Winter & Winter" (2007).

01. Only Love Beauty [after Mahler]
02. Variation XXXII [after Beethoven, Diabelli Variations]
03. Variation XXXIII [after Beethoven, Diabelli Variations]
04. Variation 10 for Fortepiano and Viola da Gamba Quartet
[after Bach, Goldberg Variations]
05. Hör' ich das Liedchen klingen/When I hear the Song
[after Schumann, Dichterliebe]
06. Die Rose, die Lilie, die Taube/The Rose, the Lily, the Dove
[after Schumann, Dichterliebe]
07. Am leuchtenden Sommermorgen/This glowing Summer Morning
[after Schumann, Dichterliebe]
08. The Midnight Variation [after Bach, Goldberg Variations]
09. The Brass and Drums Variation [after Bach, Goldberg Variations]
10. Prelude (Tristan und Isolde) [after Wagner]
11. The Scratch Variation [after Bach, Goldberg Variations]
12. The Fats Variation [after Bach, Goldberg Variations]
13. Variation for Lute and Clarinet [after Bach, Goldberg Variations]
14. Urlicht/Primal Light [after Mahler, Symphony Nº 2 "Resurrection"]
15. Variation 27 for Lute and Flute [after Bach, Goldberg Variations]
16. Desdemona's Lament [after Verdi, Otello]
17. The Organ Variation [after Bach, Goldberg Variations]
18. Variation 22 for Fortepiano and Viola da Gamba Quartet
[after Bach, Goldberg Variations]
19. Turkish Rondo [after Mozart]
20. Symphony Nº 5, Adagietto [after Mahler]

Uri Caine [piano]
Barbara Walker, Mark Ledford, David Moss, Josefine Lindstrand [vocals]
Kettwiger Bach Ensemble [choir], Wolfgang Kläsener [conductor]
Shulamith Wechter Caine, Julie Patton [poet]
David Gilmore, Nguyên Lê [guitar]
Ralph Alessi [trumpet]
Greg Osby [alto saxophone]
Dave Binney [soprano saxophone]
Josh Roseman [trombone]
James Genus [bass]
Ralph Peterson, Jim Black [drums]
Don Byron, Chris Speed [clarinet]
Bob Stewart [tuba]
Mark Feldman, Joyce Hammann [violin]
Erik Friedlander [cello]
Drew Gress, Michael Formanek, John Hebert [bass]
Dominic Cortese [accordion]
Michael Freimuth [lute]
Cordula Breuer [soprano recorder]
DJ Logic, DJ Olive
Concerto Köln
Quartetto Italiano di Viole da Gamba
Genre: Avant Garde/Jazz


Uri Caine - Verdi: "The Othello Syndrome" (2008).
01. Othello's Victory
02. Fire Song
03. Drinking Song
04. Love Duet with Othello and Desdemona
05. Introduction to Act II
06. Iago's Credo
07. She's the Only One I Love
08. Iago's Web
09. Desdemona's Lament
10. Am I a Fool?
11. The Lion of Venice
12. Othello's Confession
13. The Willow Song / Ave Maria
14. Murder
15. The Death of Othello





Wagner e Venezia-Uri Caine-1-Liebestod [Tristan und Isolde]-7.59
Wagner e Venezia-Uri Caine-2-Ouverture [Tannhauser]-10.38
Wagner e Venezia-Uri Caine-3-Ouverture [Lohengrin, 3. Akt]-3.59
Wagner e Venezia-Uri Caine-4-Prelude [Tristan und Isolde]-9.25
Wagner e Venezia-Uri Caine-5-Ouverture [Die Meistersinger von Nurenberg]-9.43
Wagner e Venezia-Uri Caine-6-Der Ritt der Walkuren-4.42
Wagner e Venezia-Uri Caine-7-Ouverture [Lohengrin, 1. Akt]-8.58
Mahler-Uri Caine-Adagietto [Symphony No. 5]






Verdi: "The Othello Syndrome" (2008)

понедельник, 29 августа 2011 г.

СТИЛЬ: — Schwule Lieder и Эйнштейны секса ("пидарасы forever").



Otto Reutter: Das Hirschfeld-Lied Orchester mit Refraingesang: Das lila Lied Willy Rosen: Das ist Berlin auf der Tauentzien Max Kuttner: Mein süßer heißgeliebter Iwan Paul O'Montis: Was hast du für Gefühle, Moritz Luigi Bernauer: Küss mich, lieber Kohn Wilhelm Gombert: Mein Liebster muss Trompeter sein Leo Monosson: Lieber kleiner Eintänzer Max Kuttner: Mein Fritz macht Winke-Winke Alexander Flessburg: Josef, Josef lass los Luigi Bernauer: Eugen ich möcht so gern mit dir ins Heu gehn Leo Monosson: Zigeuner, du hast mein Herz gestohlen Willy Weiss: Wenn du meine Tante siehst Kurt Mühlhardt: Ferdinand du bist so ungalant Max Kuttner: Ich reiß mir eine Wimper aus Robert Koppel: Mein süßer Schatz, dein Saxophon Eric Helgar: So ein Jägersmann Franz Hoffmann: Mein Schatz ist ein Matrose Max Kuttner: Benjamin, ich hab nichts anzuziehn Orchester Marek Weber: Das lila Lied Hans Blädel: Neue Ofenrohr-Verse Robert Koppel: Heinrich wo greifst du denn hin Leo Monosson: Du lieber Geiger Max Mensing: Süßer... Süßer Hans Grünhut: Wie sag ich's meinem Mann The Two Jazzers: Ach Otto, Otto Max Hansen: War'n sie schon mal in mich verliebt Hans Reimann: Loblied auf die gute alte Zeit Gustaf Gründgens: Die Clique Paul O'Montis: Ich bin verrückt nach Hilde Theo Lucas: Am Sonntag will mein Süßer mit mir Ernst Busch: Der Marsch ins Dritte Reich Fritz Steiner & Rosy Barsony: My little boy Orchester Dajos Bela: Sei meine Frau auf 24 Stunden Claire Waldoff: Ach wie ich die Lena liebe Annemarie Hase: An allem sind die Juden schuld Lotte Lehmann: Wenn du einmal dein Herz verschenkst Claire Waldoff: Hannelore F. Massary: Warum soll eine Frau kein Verhältnis haben Marlene Dietrich & Margo Lion: Wenn die beste Freundin


История жизни доктора Магнуса Хиршфельда (Magnus Hirschfeld), немецкого еврея, который стал основоположником сексологии, боролся против нацистских анти — гомосексуальных законов в конце 19 — начале 20 века. Фильм также рассказывает о возможной любовной связи с бароном фон Тешенбергом, с молодым помощником Хирфельда — Карлом Гиезом и трансвеститом Дорхен, в те времена, когда они основали знаменитый Институт сексуальных исследований в Берлине в 1920 г., и прослеживает историю жизни ученого в фашистском Рейхе вплоть до середины 30-х годов.
Как сказал Хиршфельд: «Я бы предпочел, чтобы Эйнштейна называли Хиршфельдом физики».

Визуальная адаптация знаменитой книги Рихарда фон Краффт-Эбинга (1840 -1902), австрийского и немецкого психиатра, сексолога, исследователя человеческой сексуальности. В фильме исследуются такие сексуальные извращения как некрофилия, вампиризм, мазохизм и гомосексуальность.

Человеческая сексуальность взрывоопасна, по ней можно скользить поверхностно, но исследовать ее — все равно что ковыряться в мине с неизвестным взрывным механизмом. Пожалуй, сегодня это единственная область знаний, которая исследуется формально: горькая научная правда о человеческой сексуальности не нужна ни мужчинам, ни женщинам, ни обществу. Мужчина никогда не признается в том, что он всего лишь заложник собственной похоти, а женщина — в том, что ею движет лишь биологический долг. Обществу тем более нужны самовоспроизводящиеся "винтики"... Грустно, но и оправданно, ибо открытие подобных секретов на "видовом" уровне человечество может не пережить. И тем не менее, на заре ХХ века в Австрии нашелся один такой, который рискнул приподнять занавес над закулисьем человеческого театра. Юный философ Отто Вейнингер — сегодня, пожалуй, единственный, кто вплотную подошел к разгадке человеческой сексуальности, к истинной сути взаимоотношений между полами, на основе бисексуальности человека. Вейнингер показал, что невозможно отпрепарировать идеального Мужчину или идеальную Женщину из реальной человеческой "биомассы", что Мужчина и Женщина в идеале — два непримиримых полюса, образующие между собой "магнитнополовую" среду; и, чтобы познать суть противоположного пола, исследователю надо вывернуть наизнанку собственную субъективность, а это не каждый переживет. Вот и 23-летний Вейнингер не пережил — выстрелил себе в сердце 4 октября 1903 года в том самом номере венского отеля, в котором скончался Бетховен. До сих пор не умолкают споры о том, что заставило Вейнингера спустить курок. Осознание истинных масштабов конфликта между мужским и женским началом? Внутренний конфликт между проповедуемым аскетизмом и собственной чувственностью? Или, может быть, Вейнингер застрелил "женщину в себе" и тем самым обрел высшую степень свободы? Гений умер, а невостребованная правда о сущности человечества оказалась, пожалуй, единственной областью знаний, которая "гомо сапиенсам" не только не нужна, но и смертельно опасна. "Show must go on..." (из сети)

суббота, 27 августа 2011 г.

КУЛЬТОВЫЕ ФИЛЬМЫ: — «Гитлер — фильм из Германии»
(Ханс-Юрген Зиберберг / Hans-Jürgen Syberberg, 1977) ~ 7 часов.



Дмитрий Волчек: В 1996-м году в статье "Упадок кинематографа" Сьюзен Зонтаг сокрушалась: "Разве осталось в наши дни место для великого Годара, который вынужден делать видеофильмы об истории кино, или для диссидента Ханса-Юргена Зиберберга, вообще прекратившего снимать?". 
Поиск в Интернете на фамилию "Зиберберг" выдает гигантский сайт — www.syberberg.de — сделанный не безвестными поклонниками, а самим режиссером. Это фактически единственное присутствие Зиберберга в современном киномире, хотя и весьма заметное — онлайн-дневник режиссера читают десятки тысяч человек. 
Нестарательные киножурналисты привычно упоминают имя Зиберберга, когда речь заходит об истории "новой волны" немецкого кинематографа. Я не решился спрашивать у Зиберберга, что он думает о Виме Вендерсе и Вернере Херцоге, потому что уже ответ на вопрос о Фассбиндере показал, что с включением своего имени в эту обойму режиссер мириться не намерен. 

Ханс-Юрген Зиберберг: Мы были антиподами. У него был большой талант рассказывать истории. Этот жанр никогда не был в центре моего внимания. В моих фильмах я никогда не рассказывал истории, а изображал историю, прибегая к лирической, поэтической форме. К тому же у нас различный темперамент. Во-вторых, — он типичное дитя эпохи послевоенного развития Западной Германии, всего того, что можно описать английским словом "trash" , т.е. мусор, хлам — я имею в виду и его эстетику. 
Что касается меня, то следует указать, что годы, прожитые мной до 1945 года, никоим образом нельзя назвать незначительными. У меня всегда перед глазами была другая цель в искусстве, а именно завышение реальности. Но вот что касается страсти, пафоса, то тут между нами было сходство. Но он, как правило, становился тут тривиальным, а я — тривиальностью играл. 

Дмитрий Волчек: Первой работой Зиберберга после его бегства из ГДР в Западную Германию стали документальные съемки постановок Бертольда Брехта, и именно с намерением воплотить на экране драматургические принципы Брехта Зиберберг пришел в кинематограф. Интересно, что последняя картина Ларса фон Триера "Догвилль", использующая приемы брехтовской режиссуры, во многом наследует ранним работам Зиберберга: экспериментальным фильмам-спектаклям 60-х. 
Фильм "Теодор Хирнайс" стал прологом к главному труду Зиберберга — "Немецкой трилогии". Теодор Хирнайс — повар Людвига Второго, и фильм основан на его мемуарах — актер Вальтер Зедльмайер ходит по опустевшим залам романтических замков Людвига, рассказывает о привычках безумного короля и делится рецептами его любимых блюд. 

Фрагмент фильма: Павлин. Блюдо для короля. Королевское блюдо. Еще древние римляне предпочитали эту гордую птицу. Баварская королевская кухня заказывала павлинов в окрестностях Рима. Король Людвиг часто заказывал мясо этой птицы. После того, как павлин ощипан, его перья следует осторожно отложить в сторону для дальнейшего применения. Затем его потрошат и фаршируют гусиной печенкой, травами и трюфелями. Травы кладут по вкусу — чаще всего те, которые птица сама употребляет в пищу. После того, как павлина нафаршируют вышеописанным способом, его зашивают и подвешивают на несколько дней в прохладном месте до тех пор, пока все мясо не пропитается нежным ароматом трюфелей. 

Дмитрий Волчек: "Теодор Хирнайс" — эскиз большого фильма о Людвиге "Реквием для девственного короля". Как и другие части "Немецкой трилогии" — "Карл Май" и "Гитлер", фильм о Людвиге сочетает вагнерианскую пышность, брехтовскую условность декораций и — еще одна примета стиля Зиберберга — непомерно долгие планы (продолжительность этого, не самого длинного фильма трилогии — два с половиной часа). 
Зиберберг говорил, что главная задача его трилогии — исследование немецкой иррациональности

Ханс-Юрген Зиберберг: Да, я высказал эту мысль в 1977 году, когда был создан фильм "Гитлер", чтобы охарактеризовать дух того времени. Тогда были популярны лозунги — "просвещение", "рациональность". И тогда я задумался — а что, если я буду делать что-то в другом ключе, если я опишу это в другой форме? Значит, это будет противопоставлением рациональности? И тогда, в качестве провокации, я сказал — да, это иррациональность. Всегда потеря чего-то огромного, как это было после 1945-го года, это тоже иррациональность. Смотрите, Гитлер был очень рациональным, он создавал ракеты, строил шоссе. Он не дошел бы до Сталинграда, если бы у него отсутствовало логическое мышление. Могие думали, что он был иррациональным из-за его сумасшедших идей. Это очень комплексная проблема. 
Конечно, сегодня эта игра понятий — racio "разумность" и иррациональность уже не является моей провокационной темой. Она была актуальной, когда создавался фильм "Гитлер". 

Дмитрий Волчек: "Гитлер: фильм из Германии", — последняя часть трилогии — остается самым известной картиной Зиберберга. Семичасовая лента, снятая за полмиллиона марок на протяжении двадцати дней — в условных декорациях, с сюрреалистическими объектами, говорящими куклами, бесконечными монологами, вызывающей китчевостью декораций и костюмов (вспомним слова об игре тривиальностью) — остается в истории кинематографа уникальным опусом, который остроумно сравнивали с "Поминками по Финнегану" Джойса — работой массивной, многослойной, не поддающейся однозначной дешифровке и решительно игнорирующей пристрастия рядового зрителя. 
Зиберберг говорил, что его задачей было "кинематографически победить Гитлера, обратить против фюрера его же собственное оружие", т.е. романтическую эстетику, националистический пафос. Новый миф, выстроенный на фундаменте театральной эстетики Брехта, призван одолеть прежний, нацистский миф. 
Выход картины в конце 70-х сопровождался агрессивной полемикой, причем тон многих рецензий был откровенно издевательским. Винсент Кинби, критик "New York Times", сравнил Зиберберга со студентом, который, впервые попробовав марихуану, вдруг решил, что вся вселенная заключена в атомах его мизинца. Дорис Соммер в "New York Review of Books" заявила, что Зиберберг "строит картину из развалин, не пытаясь их переделать, так что они остаются хламом". В защиту фильма выступили Фрэнсис Форд Коппола, купивший права на "Гитлера" для американского проката и философ Сьюзен Зонтаг, назвавшая картину "одним из величайших произведений искусства ХХ века". Зонтаг анализирует фильм в эссе "Гитлер Зиберберга": 

Диктор: Фильм Зиберберга не только отпугивает беспредельностью своего замысла, но и приводит в замешательство, точно нежеланное дитя в период всеобщего бесплодия. Зиберберг заявляет о важности своего искусства (искусства двадцатого века: кино) и важности своей темы (темы двадцатого века: Гитлера). Предложения знакомые, простецкие, благовидные. Но они не подготавливают нас к масштабу и виртуозности, с которыми он вызывает в воображении запредельные темы: ад, потерянный рай, апокалипсис, последние дни человечества. Вздымая романтическую грандиозность на дрожжах модернистской иронии, Зиберберг создает спектакль о спектакле: "большое шоу", именующееся историей, объединяющее драматические формы — волшебную сказку, цирковое представление, моралите, аллегорическое зрелище, магическую церемонию, философский диалог, танец смерти — с десятками миллионов воображаемых актеров и самим Дьяволом в роли протагониста. 
Усыпанный аллегориями пейзаж (как лимб, как луна) спроектирован так, чтобы удерживать людские массы в их современной, то есть посмертной, форме. Это на самом деле страна мертвых, кинематографическая Валгалла. Поскольку все персонажи нацистской катастрофы-мелодрамы мертвы, перед нами предстают их призраки — в виде марионеток, духов, карикатур. 

Дмитрий Волчек: Ханс-Юрген Зиберберг подчеркивал, что главной темой его исследования был не просто Гитлер, но Гитлер, скрытый в каждом немце, феномен массовой поддержки нацистского режима. Этот подход стал одной из подспудных причин нежелания немецких прокатчиков демонстрировать картину, хотя формальным поводом обструкции послужил ее изнурительный формат. Сьюзен Зонтаг продолжает: 

Диктор: Убежденность Зиберберга в том, что его искусство адекватно его великому предмету исходит из его представления о кинематографе как о способе постижения, провоцирующем потребность к само-рефлексивному повороту. Гитлер изображен через исследование нашего к нему отношения (тема фильма — это "Наш Гитлер" и "Гитлер внутри каждого"), а ужасы нацистской эпохи, которые невозможно усвоить, представлены у Зиберберга в виде образов и знаков. 

Дмитрий Волчек: За документальным материалом Зиберберг обращается не к кино, а к аудиоархивам. Речи вождей Третьего Рейха сопровождаются многослойным комментарием — медитативно-абстрактным, обличительным, бурлескным. Сюзен Зонтаг комментирует: 

Диктор: Как и беллетристические симуляции, изображение злодеяний в форме документальных свидетельств рискует стать неявно порнографическим. Более того, правда, которую они, без участия посредников, сообщают о прошлом, незначительна. Отрывки фильмов о нацистской эпохе не говорят сами за себя; они требуют голоса — поясняющего, комментирующего, интерпретирующего. Но закадровый голос в кинохронике, точно как и титры в документальной съемке, работает обычно как простая связка. В противовес псевдообъективному стилю повествования большинства документальных фильмов, два размышляющих голоса, наполняющих картину Зиберберга, постоянно выражают боль, скорбь, смятение. 

Дмитрий Волчек: В Америке фильм Зиберберга прокатывал Коппола, и у него нашлись такие влиятельные защитники как Сьюзен Зонтаг, Британский киноинститут опубликовал о нем книгу, но немецкая критика картину разгромила. Отказ Зиберберга идти на какие-либо компромиссы с прокатчиками, едкие насмешки над киноиндустрией и журналистами тоже сыграли свою роль. 

Ханс-Юрген Зиберберг: Фильм "Гитлер" был преимущественно сделан не на немецкие деньги. В нем приняли участие финны, Би-Би-Си, Франция и только одна немецкая телевизионная компания. Другие фильмы — например, "Парсифаль" — были сделаны на французские деньги. Это прямое следствие табуирования моей эстетики в Германии. Нельзя сказать, что мой фильм "Гитлер" был не понят публикой. Отнюдь, нет. Не восприняли необычную форму, в которой он был подан, которая, в свою очередь, зачастую является своеобразным инструментом для преодоления табу. 

Дмитрий Волчек: Теперь Зиберберг выложил полную версию "Гитлера" на свой интернет-сайт: должно быть, это самый длинный игровой фильм, доступный в наши дни в сети. Я спросил режиссера, было ли решение обратиться к интернет-показу протестом против поведения прокатчиков и дистрибьюторов. 

Ханс-Юрген Зиберберг: Демонстрация моего фильма о Гитлере в Интернете была для меня и техника, с которым я работаю, экспериментом. Ведь сам фильм длится 7 часов. Как правило, в Интернете таких длинных фильмов не бывает. Но мы решили это сделать, так сказать, ради удовольствия. И, конечно, нас интересовало — какова будет реакция людей во всем мире. Есть еще несколько картин, которые я считаю интересными для интернет-проекта, — например, фильм о Фридрихе Ницше. Он тоже очень длинный. Из остальных фильмов мы выложили на сайт только фрагменты. Да, вы правы, мои фильмы трудно достать. Их нет ни в кинопрокате, ни в магазинах, ни на телевидении. Моего "Гитлера" в Германии просто не хотят. Он был показан лишь в одном регионе страны. То же самое произошло и с другими моими фильмами. Отвергают не только мои картины, но и мою эстетику, ибо она отличается от той, которую они хотят. Мне очень любопытно узнать, как могли работать Тарковский или Сокуров? Это мои коллеги и меня с ними объединяет то, что мы создаем вещи, которые общественность и СМИ отвергают. 

Дмитрий Волчек: Завершив работу над фильмом о Гитлере, Зиберберг задумал картину о Рихарде Вагнере, однако обратился не к биографии композитора, а к его музыкальному завещанию — опере "Парсифаль". Зиберберг вновь попытался сформировать "новый миф" за счет привычного синтеза эстетики Вагнера и Брехта. Эта гибридность проявляется, в частности, в использовании огромной репродукции посмертной маски Вагнера, заменяющей задник постановки, фотографических проекций и раздвоения самого Парсифаля — на эту роль Зиберберг пригласил двух актеров — мужчину и женщину. 
Последняя картина Зиберберга, фильм о Фридрихе Ницше, продолжает серию портретов немецких культурных героев. Я спросил режиссера, видит ли он в послевоенной истории Германии персонажей, которые могли бы занять место в его двусмысленном пантеоне. 

Ханс-Юрген Зиберберг: В качестве новой темы, нового персонажа я избрал Айнера Шлифа, который умер два года назад. Он родился в ГДР в сороковые годы и писал хорошие книги. Ставил спектакли в Восточной и в Западной Германии. Кстати, он был лучшим учеником Бертольда Брехта. Айнер Шлиф как раз и является таким героем, в моих традициях, о которых вы говорите, но уже нашей послевоенной эпохи. Причем, во всем, конечно, прослеживается сильный отпечаток ГДРовского быта, ибо большую часть своей жизни он провел именно там. Это очень выразительная, комплексная и спорная фигура. В ГДР его творчество подвергалось резкой критике. Кстати, он хорошо исполнил хорошо Ницше, текст в фильме "Ecce Homo". И в России была подобная фигура — Владимир Высоцкий. Их обоих объединяют присущие им взрывчатость и обаяние, да и нелюбовь к ним власть предержащих. Это герой моей души, моего сердца, в то время как Гитлер, естественно, является антигероем. 

Дмитрий Волчек: В последние годы Ханс-Юрген Зиберберг занимается мультимедийным проектом, одним из элементов которого является его интернет-сайт. Несколько лет назад режиссер получил по реституции усадьбу своего отца, в деревне Носсендорф, в восточной земле Померания. Восстановление усадьбы стало символическим, политическим и артистическим актом — спектаклем, сценой которого является вся деревня, а актерами — местные жители. Этим летом в парижском центре Помпиду прошла мультимедийная выставка "Зиберберг-Париж-Носендорф", расширившая интернет-версию проекта: в носсендорфской усадьбе стоят четыре видеокамеры, круглосуточно транслирующие строительные пейзажи, а он-лайн дневник объединяет довоенные и современные фотоснимки поместья. 

Ханс-Юрген Зиберберг: У меня есть фильм, сделанный, когда я впервые, три года назад, попал в Носсендорф, — я просто ходил и минут 60 снимал на видео все подряд. Этот фильм был целиком показан на мониторе в Париже. Это приблизительно так, как Сокуров снимал в доме Тарковского. Эти изображения я разместил в интернете на тему Носсендорф и скопировал все на диски. А затем из интернетовских страниц в хронологическом порядке сделал фильм. И, если вы входите на мой сайт, вы уже оказываетесь в фильме, но не в кинотеатре, а в выставочном зале. И если бы у меня были возможности, если бы были деньги, то я и дальше работал бы в этом стиле и довел бы все до совершенства. 

Дмитрий Волчек: Я спросил Ханса-Юргена Зиберберга, отчего он, режиссер-авангардист, взялся за проект, в котором социальное все же преобладает над эстетическим. 

Ханс-Юрген Зиберберг: Да, меня это тоже удивило. Но, знаете ли, если я вспоминаю свое детство, времена, когда мой отец был владельцем поместья, это ведь как раз и была режиссура. По-немецки моя профессия называется "режиссер", на других языках как-то по иному, например, по-английски — "директор". Мой отец не называл себя режиссером и не был таковым. Он управлял поместьем, руководил людьми. Но, если вдуматься, его деятельность очень близка к поприщу режиссера. Правда, в отличие от режиссера, он не изобретал какие-то сюжеты, не выдумывал истории, а жил ими. По утрам он выходил на двор и, в зависимости от погоды, обсуждал со своими людьми планы на день. После чего все расходились по своим местам, кто в поле — сеять, убирать урожай; кто в хлев — ухаживать за свиньями, лошадьми, коровами. Каждый четко знал свои обязанности и, конечно, были люди, которые присматривали, чтобы все исправно выполнялось. В сегодняшней киностудии похожая ситуация. Все происходит по сценарию. В студии тоже распределяются роли, так что определенное сходство есть. 
То, чем я занимался раньше, я не называл режиссурой. Обратите внимание, что в титрах моих фильмах не стоит: "режиссер Зиберберг" или "режиссура под руководством Зиберберга", — просто фамилия без каких-либо пояснений... Ну, так как на обложке книги указано всего лишь — Лев Толстой, а не "автор романа Лев Толстой". Я не считал, что то, что я делал, было режиссурой. Мне это не нравилось. К тому же моя работа отличалась от работы других режиссеров. Я делал все по-другому. Но ныне, все, что я делаю в Носсендорфе, весьма похоже на то, что я раньше внутренне отвергал, то есть сравнимо с режиссурой в классическом смысле. Только сейчас это происходит в реальности. Другое дело, что то, что я делаю в интернете, не имеет к режиссуре никакого отношения. Тут я работаю больше как автор — с фотографиями и с текстом. 

Дмитрий Волчек: Но отчего носсендорфский проект воплотился в виде выставки и интернет-сайта, а не фильма? 

Ханс-Юрген Зиберберг: Это вынужденная мера, отнюдь не добровольное решение. Обстоятельства меня заставили: просто не было необходимых средств. А осуществление такого проекта стоит больших денег. Переезжать туда я не собирался, а посему у меня было две возможности: или же сделать фильм о своей жизни в духе Ингмара Бергмана, или же, как сейчас, устроить выставку в Париже. Кстати, вскоре состоится подобная выставка в Брюсселе. Если бы я решил рассказать историю своего детства, я делал бы это с помощью фильма. Но сейчас я делаю это поэтапно, благодаря спонсорским средствам, различным приглашениям выступить, — короче говоря, с помощью других, а не сам, как это было бы в случае съемок. Все это происходит весьма продуктивно и драматично, ибо в этом процессе участвуют все жители Носсендорфа. В этом проекте нет ничего коммерческого, в него не вовлечены крупные фирмы. У меня работают простые мастеровые, сами возводят стены, кроют крыши, проводят водопровод и электричество. Можно сказать, что деревня отстраивает себя сама. Пока речь идет только об отцовском поместье, но у меня также есть план восстановить находящуюся рядом церковь. Кстати, так как поместье расположено около церкви, то оно, конечно, бросается в глаза. 

Дмитрий Волчек: Я спросил режиссера, далеко ли простираются его планы — намерен ли он восстановить лишь одну усадьбу или всю деревню? 

Ханс-Юрген Зиберберг: В общем-то, да. Если все пойдет по плану. Но порой мои интересы и интересы других домовладельцев расходятся. Да, со временем я хотел бы привести в прежнее состояние не только улицы, пруды, но также и дома в деревне. По крайней мере, чтобы они хоть приблизительно выглядели как прежде. Например, там есть жилой квартал, который строился во времена ГДР из блочно-бетонных плит, — так сказать, модерн тех времен, со всеми удобствами, по тогдашним меркам,- с ваннами и гаражами. Все это построено из материалов, типичных для строительной этики и стиля Хоннекера. По своему характеру все это чуждо пейзажу, не вписывается в него. Я хотел бы такого рода постройки заменить. Может быть, на современный западный стиль, но только не бетонно-блочный. Создать своего рода модель для дальнейших построек. Я имею в виду не только эту деревню, но и другие сельские районы, где многое запущено и люди несчастливы. Было бы неплохо найти какое-то решение, чтобы помочь людям переехать в другие дома. Кто знает, может быть, такая модель заинтересует и другие районы на Востоке и даже другие восточноевропейские страны. Я хотел бы так сделать, чтобы этот проект, вполне возможно с какими-то изменениями, представил интерес и для других стран. 

Дмитрий Волчек: Стандартная метаморфоза: бунтарь и маргинал в старости становится лауреатом, авторитетом, классиком. Зиберберг академиком не стал, в Германии он и по сей день аутсайдер. Журнал "Шпигель" назвал его "безумным эгоцентриком, одержимым манией преследования". Я спросил режиссера, продолжается ли и сейчас его противостояние с немецким интеллектуальным истеблишментом и киноиндустрией. 

Ханс-Юрген Зиберберг: Да. После выставки в Париже вновь стало очевидно, что такое напряжение еще существует. Рецензии некоторых газет были весьма агрессивными. Но, слава Богу, сейчас это не отражается на моем существовании. Раньше было тяжело — я целиком зависел от общественных денег, а при плохих рецензиях получить их было невозможно. Ну а сегодня я в этом не нуждаюсь и ни от кого не завишу. 

Дмитрий Волчек: "Кино, — утверждает Ханс-Юрген Зиберберг — не должно быть массовым искусством, фаст-фудом шоу-бизнеса, разменной монетой индустрии развлечений". Отвечая на вопрос корреспондента "Ди Цайт", что бы он сделал, если бы стал канцлером ФРГ, режиссер ответил: 

"О, это было бы ужасно. Я бы уничтожил все. Первым делом автомобили; вместо них производили бы приличные ботинки, в которых можно стоять, а все эти нудисты пололи бы траву... Очень многое бы изменилось. Первые лет десять будет нелегко, но потом, люди привыкнут и станут счастливы. Это я обещаю".

пятница, 26 августа 2011 г.

ИНТЕРПРЕТАЦИИ: — Соната Листа (h-moll) — 40 исполнений.



Александр Лубянцев                                                           Alexis Weissenberg
                   
Alfred Brendel                                                           Alfred Cortot
                   
Andre Watts                                                           Arnaldo Cohen
                   
Artur Rubinstein                                                           Claudio Arrau
                   
Daniel Barenboim                                                           Earl Wild
                   
Эмиль Гилельс                                                           Francois-Rene Duchable
                   
George-Emmanuel Lazaridis                                                           Geza Anda
                   
Gyorgy Cziffra                                                           Helene Grimaud
                   
Ivo Pogorelich                                                           Jeno Jando
                   
Jorge Bolet                                                           Krystian Zimerman
                   
Лазарь Берман                                                           Leon Fleisher
                   
Leslie Howard                                                           Marc-Andre Hamelin
                   
Мария Гринберг                                                           Martha Argerich
                   
Maurizio Pollini                                                           Михаил Плетнёв
                   
Say Frazil                                                           Stephanie McCallum
                   
Святослав Рихтер                                                           Valery Afanassiev
                   
Van Cliburn                                                           Владимир Софроницкий
                   
Владимир Горовиц (1)                                                           Владимир Горовиц (2)
                   
Yuja Wang                                                           Yundi Li
                   
Annie Fischer                                                           Ernst Levy
                   
Thomas Hitzlberger (Steingraeber ’Liszt’ Piano)