"Впервые на сцене Дома актера - Татьяна Доронина", - произнося эти слова, директор Дома Маргарита Эскина была счастлива. И было чему радоваться: столько сил положили на то, чтобы уговорить Доронину провести этот вечер, выйти на сцену Дома актера и наконец вызволить из того уединения, в котором держится она последние годы. Точно в обороне, хотя временами это сравнение теряло "художественность": ей действительно приходилось обороняться от разных обвинений, среди которых наиболее невинными были упреки в художественном консерватизме. Столько сил приложила Людмила Черновская, чтобы свести снова вместе Доронину и Романа Виктюка, чтобы среди гостей, помимо московских знаменитостей, оказались Кирилл Лавров, сестра Товстоногова Натэлла Александровна и вдова Стржельчика Людмила Павловна Шувалова-Стржельчик, которые приехали специально - поприветствовать и поддержать...
Большой зал (хотя первоначально вроде бы предполагалось более камерное мероприятие) был переполнен, публика стояла в проходах и "подпирала стены", еще до начала преисполненная ощущением значительности события. Вечер Дорониной - событие, причем не только театральное: вдруг - то словом, то вскользь оброненной улыбкой - рушились годами "возводившиеся" стереотипы и легенды. Маргарита Эскина не раз говорила, как ей хочется, чтобы Дом актера сдруживал, а не ссорил людей, и доронинский вечер - лишнее тому подтверждение.
Специально для вечера в Доме актера и специально для Татьяны Дорониной Роман Виктюк срепетировал довольно длинную сцену из "Сладкоголосой птицы юности" Теннесси Уильямса. И эта деталь также выводила этот вечер из общего ряда...
В Доме актера Доронина позволила себе и озорство и даже немножко похулиганила. Из Есенина и Цветаевой выбрала те стихи, которые "ложились на ее судьбу" ("Мне нравится, когда каменья брани летят в меня..."), а из раннего Евтушенко ("он тогда еще писал стихи", между прочим, откомментировала Доронина) выбрала стихотворение "Сосулька": "Каждый будет думать о ком-то своем, а я знаю, о ком я буду читать эти стихи". У Евтушенко они заканчиваются просьбой к сосульке: "И упади на голову плохому человеку". Зная мемуары Дорониной, зная саму Доронину, кажется, не составляет труда догадаться, кому именно она посвятила это чтение. Виктор Розов назвал Доронину роскошной актрисой, каких "у нас чего-то не хватает", и поблагодарил за то, что "воскресила из мертвых древние мои пьесы". Среди нескольких выступлений наибольшую радость вызвал выход Табакова, который ради такого случая сорвался с больничной койки. Олег Павлович начал с похвалы Дорониной, что та "читает стихи гораздо короче, чем Козаков. Он обычно кончает в начале первого". Потом, перемежая слова объятиями и поцелуями (чему одинаково были рады и на сцене, и в зале), Табаков вспоминал былые дни, когда, выходя на сцену, Доронина заставляла актеров вспоминать, что они не в последнюю очередь мужчины.
Не пропустив болезненной истории раздела, Табаков, тогда стоявший по другую сторону баррикад, назвал поступок Дорониной мужским, поскольку она заступилась за тех, кто вдруг оказался не востребован. Татьяна Васильевна тут же "зацепилась": "Ты же сказал - женщина, это был женский поступок!" ("О разделе напишут образованные женщины", - "ретировался" Табаков и подарил совершенно обалдевшей от этого Дорониной что-то, как всегда, дорогое - "от Сваровского".) На сцене царила атмосфера вольного актерского братства и актерского же перешучивания друг друга. На знакомые мелодии Доронина пропела куплеты Эскиной, Виктюку, Юрию Яковлеву, Лаврову, Вячеславу Зайцеву... Зачитали несколько поэтических и прозаических посланий от Александра Лазарева и Светланы Немоляевой, у которых в этот вечер был спектакль, от Валентина Распутина. Геннадий Хазанов пришел с корзиной цветов, которую вынес на сцену Виктюк, и величаво заявил, что рядом с Дорониной "понял, как глупы все споры о символике России". Андрис Лиепа начал с того, что хотел быть оригинальным и подарить три тополя, но не нашел саженцев: "Буду банальным, как все балетные", - и преподнес букет роз и танцевальное "подношение" - из пока не написанного никем балета "Вишневый сад".
Вечер закончился традиционным "групповым снимком", запечатлевшим героиню в кругу старых и, может быть, новых друзей. (Независимая газета, 15 декабря 2000 года)
Комментариев нет:
Отправить комментарий