В пятидесяти шагах от трактира, на первом перекрестке, в толпе, кто-то вдруг тронул его за локоть и вполголоса проговорил над самым ухом:
— Лев Николаевич, ступай, брат, за мной, надоть.
Это был Рогожин.
Странно: князь начал ему вдруг, с радости, рассказывать, лепеча и почти не договаривая слов, как он ждал его сейчас в коридоре, в трактире.
— Я там был, — неожиданно ответил Рогожин, — пойдем.
Князь удивился ответу, но он удивился спустя уже по крайней мере две минуты, когда сообразил. Сообразив ответ, он испугался и стал приглядываться к Рогожину. Тот уже шел почти на полшага впереди, смотря прямо пред собой и не взглядывая ни на кого из встречных, с машинальною осторожностию давая всем дорогу.
— Зачем же ты меня в нумере не спросил... коли был в трактире? — спросил вдруг князь.
Рогожин остановился, посмотрел на него, подумал и, как бы совсем не поняв вопроса, сказал:
— Вот что, Лев Николаевич, ты иди здесь прямо, вплоть до дому, знаешь? А я пойду по той стороне. Да поглядывай, чтобы нам вместе...
Д о с т о е в с к и й, «И д и о т»
— Лев Николаевич, ступай, брат, за мной, надоть.
Это был Рогожин.
Странно: князь начал ему вдруг, с радости, рассказывать, лепеча и почти не договаривая слов, как он ждал его сейчас в коридоре, в трактире.
— Я там был, — неожиданно ответил Рогожин, — пойдем.
Князь удивился ответу, но он удивился спустя уже по крайней мере две минуты, когда сообразил. Сообразив ответ, он испугался и стал приглядываться к Рогожину. Тот уже шел почти на полшага впереди, смотря прямо пред собой и не взглядывая ни на кого из встречных, с машинальною осторожностию давая всем дорогу.
— Зачем же ты меня в нумере не спросил... коли был в трактире? — спросил вдруг князь.
Рогожин остановился, посмотрел на него, подумал и, как бы совсем не поняв вопроса, сказал:
— Вот что, Лев Николаевич, ты иди здесь прямо, вплоть до дому, знаешь? А я пойду по той стороне. Да поглядывай, чтобы нам вместе...
Д о с т о е в с к и й, «И д и о т»
Д О С Т О Е В С К И Й П О Ч Т И Р А З Г А Д А Н:
к л и к а б е л ь н а
Bosch, Hieronymus (1450-1516): — Triptych of the Martyrdom of St Liberata (central panel)
Принято считать, что триптих посвящён Св. Юлиане, которая была продана работорговцами Евсевию, который может быть и есть тот лишившийся чувств, но есть версия, что это другая почитаемая святая, дочь короля Португалии Либерата, покровительница девушек, стремящихся избавиться от назойливых воздыхателей. Теряющий сознание мужчина перед распятием — возможно воздыхатель, утраченный таким вот образом?
Вильгефортис, Virgo-Fortis — Стойкая Дева, отец которой хотел выдать её за принца, она молилась, чтобы брак не состоялся, и в результате у неё выросла борода, отец в гневе распял дочь.
Rops, Félicien (1833-1898): — La tentation de Saint Antoine
Комментариев нет:
Отправить комментарий