Любопытно проследить — в какой же момент по ходу романа вызрела Митина невиновность в отцеубийстве? В предварительном следствии в Мокром участвует множество персонажей — правоохранителей и свидетелей. Ни у кого нет сомнений в виновности Мити. По окончании всех допросов Митя страстно обращается к Грушеньке: "... верь Богу и мне: в крови убитого вчера отца моего я неповинен!" Грушенька сразу и безоговорочно ему поверила. Похоже в этот момент впервые поверили и читатели. После этих драматических событий ... "Митя был спокоен и даже имел совсем приободрившийся вид, но лишь на минуту. Всё какое-то странное физическое бессилие одолевало его... Приснился ему какой-то странный сон, как-то совсем не к месту и не ко времени... Избы чёрные-пречёрные... много баб... всё худые испитые, какие-то коричневые у них лица. Вот особенно одна... костлявая ... а на руках у неё плачет ребеночек... и ручки протягивает, голенькие, с кулачёнками, от холоду совсем какие-то сизые." "Почему бедно дитё, почему голая степь, почему они почернели от чёрной беды?" — вопрошает Митя.
Почему бедно дитё? Один из важнейших символов. Да потому бедно, что именно в этот момент (написания романа) Достоевский решил простить Митю. Если бы Дмитрий донёс свой крест, дитё не было бы бедно.
Примерно с этого момента Митя пребывает в радостном настроении уже до конца романа. Почему же? Грушенька полюбила? Да никогда в жизни! Любому ясно (и даже недалёкому Мите), что она как полюбит, так и разлюбит. И ревновать теперь он может сильнее прежнего. А дело в том, что всю первую часть романа Митя был подавлен, предчувствуя свой крест. Каковой предчувствовали все, начиная с Зосимы. На протяжении всей первой половины романа Митя знал, что убьёт отца. А в Мокром до отъезда с приставом уже знал, что убил, но как-то неуверенно, надеясь в горячечном тумане, а вдруг это был страшный сон. Причём в этом сне всё путалось: то ли убил отца, то ли нет. А может и отца и Григория? А может одного Григория? И вот тут при переборе вариантов затеплилась мыслишка: а вдруг вообще никого? Дай, Господи, чтобы это был только сон! Но для литературного героя творец и господь — автор. Так что мольбы Дмитрий Федорович возносил Фёдору Михайловичу. И последний внял. Здесь и мелькнуло, казалось бы, не имеющее отношения к делу видение с дитём. Настолько оно ни к селу ни к городу, что сразу ясно — это столь же важно, как и явление великого инквизитора в скотопригоньевском трактире. Над дитём тяготеет карма русского народа.
Дитё бедно потому, что Дмитрий не убил отца и Алёша не убил царя в романе(!). И поэтому Желябов (реальный концентрат Раскольниковых, Ставрогиных и Иванов Карамазовых) и Софья Перовская (она же Настасья Филиповна и Аглая, Екатерина Ивановна и Грушенька) взорвали Александра II на канаве. Напомню, что на другом конце канавы Родион Романович убил Старуху и честно принял свой крест. Очень верно одна главка труда И. Волгина называется "Алёна Ивановна и русский царь". Два эти несопоставимые убийства связаны между собой крепче, чем... не знаю даже с чем и сравнить.
Достоевский взвалил на себя и почти справился с самой грандиозной задачей, стоящей перед смертными. Он разрешал человека от греха. Суть первородного греха — восстание человека против Бога. Собственно, любой грех — это восстание против Бога, но чаще косвенно. А у Достоевского герои сплошь и рядом восстают непосредственно. В жизни разрешить человека от греха — дело Христа. А вот в литературном пространстве это возможно для немногих титанов человечества. Достоевский — не последний среди них. Он взвалил на себя решение проблемы грядущих революционных потрясений. И до поры до времени успешно справлялся с ней. В частности, появление романа "Бесы" притормозило, а то и устранило гнусную "нечаевщину". Но из-за спины "нечаевщины" выползла более духовная и фанатичная "желябовщина". Взялся Достоевский развязывать и этот узел. Всё шло хорошо. Для разбега было необходимо отцеубийство. Оно свершилось. Тут-то и споткнулся Федор Михайлович. А колесо-то уже раскрутилось.
Совершив ошибку, оступившись, Достоевский как бы подорвал защитные механизмы. А чёрные силы не дремлют. Кровь хлынула горлом. Самые грандиозные в ХIХ веке похороны. Почувствовала, Россия какого богатыря потеряла... А через месяц взрыв на Екатериненском канале. Только Достоевский и мог предотвратить.
Яков Учитель, «Кто убил Фёдора Павловича Карамазова ?»
Почему бедно дитё? Один из важнейших символов. Да потому бедно, что именно в этот момент (написания романа) Достоевский решил простить Митю. Если бы Дмитрий донёс свой крест, дитё не было бы бедно.
Примерно с этого момента Митя пребывает в радостном настроении уже до конца романа. Почему же? Грушенька полюбила? Да никогда в жизни! Любому ясно (и даже недалёкому Мите), что она как полюбит, так и разлюбит. И ревновать теперь он может сильнее прежнего. А дело в том, что всю первую часть романа Митя был подавлен, предчувствуя свой крест. Каковой предчувствовали все, начиная с Зосимы. На протяжении всей первой половины романа Митя знал, что убьёт отца. А в Мокром до отъезда с приставом уже знал, что убил, но как-то неуверенно, надеясь в горячечном тумане, а вдруг это был страшный сон. Причём в этом сне всё путалось: то ли убил отца, то ли нет. А может и отца и Григория? А может одного Григория? И вот тут при переборе вариантов затеплилась мыслишка: а вдруг вообще никого? Дай, Господи, чтобы это был только сон! Но для литературного героя творец и господь — автор. Так что мольбы Дмитрий Федорович возносил Фёдору Михайловичу. И последний внял. Здесь и мелькнуло, казалось бы, не имеющее отношения к делу видение с дитём. Настолько оно ни к селу ни к городу, что сразу ясно — это столь же важно, как и явление великого инквизитора в скотопригоньевском трактире. Над дитём тяготеет карма русского народа.
Дитё бедно потому, что Дмитрий не убил отца и Алёша не убил царя в романе(!). И поэтому Желябов (реальный концентрат Раскольниковых, Ставрогиных и Иванов Карамазовых) и Софья Перовская (она же Настасья Филиповна и Аглая, Екатерина Ивановна и Грушенька) взорвали Александра II на канаве. Напомню, что на другом конце канавы Родион Романович убил Старуху и честно принял свой крест. Очень верно одна главка труда И. Волгина называется "Алёна Ивановна и русский царь". Два эти несопоставимые убийства связаны между собой крепче, чем... не знаю даже с чем и сравнить.
Достоевский взвалил на себя и почти справился с самой грандиозной задачей, стоящей перед смертными. Он разрешал человека от греха. Суть первородного греха — восстание человека против Бога. Собственно, любой грех — это восстание против Бога, но чаще косвенно. А у Достоевского герои сплошь и рядом восстают непосредственно. В жизни разрешить человека от греха — дело Христа. А вот в литературном пространстве это возможно для немногих титанов человечества. Достоевский — не последний среди них. Он взвалил на себя решение проблемы грядущих революционных потрясений. И до поры до времени успешно справлялся с ней. В частности, появление романа "Бесы" притормозило, а то и устранило гнусную "нечаевщину". Но из-за спины "нечаевщины" выползла более духовная и фанатичная "желябовщина". Взялся Достоевский развязывать и этот узел. Всё шло хорошо. Для разбега было необходимо отцеубийство. Оно свершилось. Тут-то и споткнулся Федор Михайлович. А колесо-то уже раскрутилось.
Совершив ошибку, оступившись, Достоевский как бы подорвал защитные механизмы. А чёрные силы не дремлют. Кровь хлынула горлом. Самые грандиозные в ХIХ веке похороны. Почувствовала, Россия какого богатыря потеряла... А через месяц взрыв на Екатериненском канале. Только Достоевский и мог предотвратить.
Яков Учитель, «Кто убил Фёдора Павловича Карамазова ?»
1~2: — «АЛЕКСАНДР II» (~ SAPIENTI SAT !)
2~3: — «КРОВЬ ГОСУДАРЯ» (~ SAPIENTI SAT !)
1~4: — «ЕДИНСТВЕННЫЙ» (~ «НАГРАЖДЁННЫЙ МЕДАЛЬЮ ①» + «МАГИЧЕСКИЙ КВАДРАТ 3Х3» ④ !)
2~5: — «ЦАРЕУБИЙСТВО & ПРОДОЛЖЕНИЕ «КАРАМАЗОВЫХ»»
(~ СМ. ЭПИГРАФ И СТАТЬЮ ЯКОВА УЧИТЕЛЯ ПО ССЫЛКЕ !)
3~6: — «ПОКУШЕНИЯ НА АЛЕКСАНДРА II: 1861 & 1881» (~ SAPIENTI SAT !)
4~5: — «И ДАЛЬ СВОБОДНОГО РОМАНА Я СКВОЗЬ МАГИЧЕСКИЙ КРИСТАЛЛ ЕЩЁ НЕЯСНО РАЗЛИЧАЛ
5~6: — «1866-й: "ОДНОВРЕМЕННОСТЬ" СОБЫТИЙ КАРАМАЗОВСКИХ и КАРАКОЗОВСКИХ»
(~ «КАРАКОЗОВ = ЧЕРНОГЛАЗОВ & КАРАМАЗОВ = ЧЕРНОМАЗОВ» !)
Главный роман второй, — это деятельность моего героя уже в наше время, именно в наш теперешний текущий момент. Первый же роман произошел ещё тринадцать лет назад [1979 - 1866 = 13], и есть почти даже и не роман, а лишь один момент из первой юности моего героя. Обойтись мне без этого первого романа невозможно, потому что многое во втором романе стало бы непонятным.
4~7: — «120» (~ 8 x 15 = 120 + «САЛО, ИЛИ 120 ДНЕЙ СОДОМА» !)
5~8: — «ТРАГИЧЕСКАЯ И ТЁМНАЯ КОНЧИНА» (~ ФПК ⑤ & ПАЗОЛИНИ ⑧ !)
6~9: — «ТЕРРОРИСТЫ» (~ «КАРАКОЗОВ» ⑥ & «ДЕТОЧКИ» ⑨ !)
7~8: — ««САЛО, ИЛИ 120 ДНЕЙ СОДОМА» ПАЗОЛИНИ» (~ SAPIENTI SAT !)
8~9: — «ВОТ ЭТИ ДЕТОЧКИ ЕГО И УБИЛИ» (~ SAPIENTI SAT !)
Комментариев нет:
Отправить комментарий