Год овцы подходит к концу. Надеюсь, вы были упорны и настойчивы в достижении своих целей, и благодаря этому стали немного лучше и счастливее. Впереди 2016-й, год обезьяны, Олимпиады и, уверен, радости и новых побед. С праздником! И оставайтесь с нами на МирТесен.
О всесовершенном существе. Мы охотно говорим о совершенном существе и так привыкли к этому понятию, что искренно думаем, что оно имеет определенное, для всех одинаковое значение. Так ли это? Попробуйте раскрыть понятие всесовершенного существа. Первый признак, конечно, всезнание. Второй — всемогущество. Пока — достаточно. Есть ли в самом деле всезнание признак совершеннейшего существа? По-моему, нет. Всезнание — это несчастие, настоящее несчастие, и к тому же такое обидное и позорное. Вперед все предвидеть, все всегда понимать — что может быть скучнее и постылее этого? Для того, кто все знает, нет иного выхода, как пустить себе пулю в лоб. Есть ведь и на земле всезнающие люди. Они, конечно, не знают всего и даже, в сущности, ничего или почти ничего не знают и только притворяются всезнающими, и то от них веет такой злой и удручающей скукой, что их можно выносить только в малых дозах и с большим трудом. Нет! Всесовершенное существо никак не должно быть всезнающим! Много знать — хорошо, все знать — ужасно. То же и со всемогуществом. Кто все может, тому ничего не нужно. И это мы можем проследить на земле: миллиардеры пропадают, буквально сходят с ума от тоски — их богатства им только в тягость. Теперь — третий признак всесовершенного существа: оно находится в вечном покое. Господи! Ведь такого удела не пожелаешь и злейшему своему врагу. Я мог бы перечислить все обычные признаки всесовершенного существа — и они оказались бы нисколько не лучше уже разобранных мною. Мне, может, скажут, что это я, в своей человеческой ограниченности, не могу понять возвышенной прелести всезнания, всемогущества, вечного, ничем не нарушимого покоя. Но те, которые любуются этими возвышенностями, — они-то не люди, что ли, и не ограниченны? Им разве нельзя возразить, что они вследствие своей ограниченности выдумали свое совершенное существо и радуются на свою выдумку? Я даже склонен думать, что именно человеческая ограниченность привела к убеждению, что via superlationis vel eminentiæ, как говорят католические богословы, есть верный путь к постижению совершенства. У нас ценится знание, могущество, покой — если все это возвести в превосходную степень, которая тоже у нас ценится, то получится совершенство. Но ведь это чистое ребячество. Хорошо, если у человека большие глаза, но глаза величиной в маленькое блюдце или даже в серебряный рубль обезобразили бы даже самое красивое лицо. И, главное, люди, приписывая те или иные качества совершенному существу, руководятся не интересами этого существа, а собственными. Им, конечно, нужно, чтоб высшее существо было всезнающим — тогда ему можно без опасения вверить свою судьбу. И хорошо, чтоб оно было всемогущим: из всякой беды выручит. И чтоб было спокойное, бесстрастное и т. д.
Но каково-то придется этому существу, если оно останется таким, каким оно вышло из человеческих рук? Об этом никто не думает! И не думайте! Настолько оно, я надеюсь, могущественно, чтобы быть таким, каким оно хочет, а не таким, каким бы его сделала человеческая мудрость, если бы ее слова превращались в дела...
2~5: — «АНГЕЛ НИКОГДА НЕ ПАДАЕТ» (~ SAPIENTI SAT !)
5~8: — «БЕС ДО ТОГО УПАЛ, ЧТО ВСЕГДА ЛЕЖИТ» (~ SAPIENTI SAT !)
4~5: — «ЧЕЛОВЕК ПАДАЕТ...» (~ SAPIENTI SAT !)
5~6: — «И ——— ВОССТАЁТ !» (~ SAPIENTI SAT !)
К О Н Ф У Ц И Й:
В 15 лет — я обратил свои помыслы к учению.
В 30 лет — я обрёл прочную основу.
В 40 лет — я сумел освободиться от сомнений.
В 50 лет — я познал волю Неба.
В 60 лет — я научился отличать правду от лжи.
В 70 лет — я стал следовать зову моего сердца и не нарушал Ритуала.
... она «возлюбила много», а возлюбившую много и Христос простил...
— Христос не за такую любовь простил... — вырвалось в нетерпении у кроткого отца Иосифа.
— Нет, за такую, за эту самую, монахи, за эту! Вы здесь на капусте спасаетесь и думаете, что праведники! Пескариков кушаете, в день по пескарику, и думаете пескариками бога купить!
— Невозможно, невозможно! — слышалось в келье со всех сторон.
У вас гораздо больше друзей на Facebook, чем вы думаете.
Найдите больше своих друзей.
Самый быстрый путь поиска друзей на Facebook — это импорт контактов из вашей электронной почты. После того, как вы импортируете контакты, вы можете просматривать, управлять своими контактами или удалить их в любое время.
Можно с уверенностью сказать, что работа в Facebook — это очень увлекательное занятие, которое может доставить очень много приятных минут (например, когда находишь давнего друга, с которым не виделся 30 лет) и пользы, если с помощью Facebook вы решили делать свой международный бизнес.
7~8: — «БОГ АВРААМА, ИСААКА И ИАКОВА, А НЕ БОГ ФИЛОСОФОВ И УЧЁНЫХ»
(~ SAPIENTI SAT + SAPIENTI SAT !)
8~9: — «ЗАКОН ДАН, ЧТОБЫ УМНОЖИЛОСЬ ПРЕСТУПЛЕНИЕ (И ОТКРЫЛСЯ “ЧЕЛОВЕК ГРЕХА”)»
(~ ЧИТАЙ ДОСТОЕВСКОГО, КЬЕРКЕГОРА, ПАСКАЛЯ, ШЕСТОВА, ЛИКУШИНА + SAPIENTI SAT !!!!!)
Лев Исаáкович Шестóв (при рождении Иегуда Лейб Шварцман;
31 января (13 февраля) 1866, Киев, Российская империя — 19 ноября 1938, Париж, Франция) —
русский философ-экзистенциалист.
23 В то время произошел немалый мятеж против пути Господня,
24 ибо некто серебряник, именем Димитрий, делавший серебряные храмы Артемиды и доставлявший художникам немалую прибыль,
25 собрав их и других подобных ремесленников, сказал: друзья! вы знаете, что от этого ремесла зависит благосостояние наше;
26 между тем вы видите и слышите, что не только в Ефесе, но почти во всей Асии этот Павел своими убеждениями совратил немалое число людей, говоря, что делаемые руками человеческими не суть боги.
27 А это нам угрожает тем, что не только ремесло наше придет в презрение, но и храм великой богини Артемиды ничего не будет значить, и испровергнется величие той, которую почитает вся Асия и вселенная.
28 Выслушав это, они исполнились ярости и стали кричать, говоря: велика Артемида Ефесская!
29 И весь город наполнился смятением. Схватив Македонян Гаия и Аристарха, спутников Павловых, они единодушно устремились на зрелище.
30 Когда же Павел хотел войти в народ, ученики не допустили его.
31 Также и некоторые из Асийских начальников, будучи друзьями его, послав к нему, просили не показываться на зрелище.
32 Между тем одни кричали одно, а другие другое, ибо собрание было беспорядочное, и большая часть [собравшихся] не знали, зачем собрались.
33 По предложению Иудеев, из народа вызван был Александр. Дав знак рукою, Александр хотел говорить к народу.
34 Когда же узнали, что он Иудей, то закричали все в один голос, и около двух часов кричали: велика Артемида Ефесская!
35 Блюститель же порядка, утишив народ, сказал: мужи Ефесские! какой человек не знает, что город Ефес есть служитель великой богини Артемиды и Диопета?
36 Если же в этом нет спора, то надобно вам быть спокойными и не поступать опрометчиво.
37 А вы привели этих мужей, которые ни храма Артемидина не обокрали, ни богини вашей не хулили.
38 Если же Димитрий и другие с ним художники имеют жалобу на кого-нибудь, то есть судебные собрания и есть проконсулы: пусть жалуются друг на друга.
39 А если вы ищете чего-нибудь другого, то это будет решено в законном собрании.
40 Ибо мы находимся в опасности — за происшедшее ныне быть обвиненными в возмущении, так как нет никакой причины, которою мы могли бы оправдать такое сборище. Сказав это, он распустил собрание.
(Деян.19:23-40)
S A P I E N T I S A T !
1~2: — «З В Е Р И» (~ SAPIENTI SAT !)
2~3: — «НЕВИНОВНЫЕ: “ДИМИТРИЙ” VS “ПАВЕЛ”» (~ СМ. ЭПИГРАФ + SAPIENTI SAT !)
1~4: — «КОГДА ГОВОРЯТ ПУШКИ, МУЗЫ МОЛЧАТ» (~ SAPIENTI SAT !)
2~5: — «БЛАЖЕННЫ МЫ, НИШИЕ ДУХОМ: “НАС — РАТЬ !” & “НАШЕ — ВСЁ !”» (~ SAPIENTI SAT !)
6~9: — «РАСКОЛЬНИЧЬЯ ПОСЛОВИЦА: “КТО КУРИТ ТАБÁКИ, ТОТ ДРУГ СОБАКИ”» (~ SAPIENTI SAT !)
7~8: — «... КАК: “ИГРОКИ”» (~ SAPIENTI SAT !)
8~9: — «РУССКАЯ РУЛЕТКА» (~ SAPIENTI SAT !)
к л и к а б е л ь н ы !!!
Авторы пояснили, что только шокирующая антиреклама может достучаться до подростков. "Мы хотим сказать, что курение — род покорности чужой воле. В массовом сознании идеальный символ покорности — это оральный секс", — пояснил Марко де ла Фуэнте, руководитель проекта в агентстве BDDP et Fils. Аргументы, касающиеся вреда здоровью, на подростков не действуют, подчеркнул президент Les Droits des Non-fumeurs Жерар Одюро. В целом потребление сигарет во Франции снизилось с 1991 года почти вдвое, однако среди молодежи популярность курения растет быстрыми темпами, отмечает газета. Вот такая вот социальная реклама в Европе. Осуждать (судить) не берусь. А вопросом задамся: Оттолкнет ли такая громкая социальная реклама от первой затяжки сигареты подростка или подтолкнет к ней? Резонанс и PR самого рекламного агенства, а не предостережение и забота о здоровье молодежи?
На этом можно было бы завершить, но всё-таки хочется привести ещё одну цитату из Льва Шестова, его текста 1917 года. «Чем больше объясняют (мировую войну) и чем понятнее объяснения, тем тошнее от них. Особенно от объяснений, которые сводятся к «интересам народов». Германии нужна была железная дорога Берлин — Багдад, Англии — свободные моря, Франции — Эльзас-Лотарингия, всем что-то было нужно. Историки хорошо знают, для чего война, то есть для каких наших интересов. И забывают, что никакие железные дороги, никакие моря не окупят тех почти мифических затрат, которых потребовала от Европы война. Если бы те средства и нечеловеческие усилия, которых стоила война, обратить на действительное охранение «интересов», то за три года войны вся Европа обратилась в один огромный цветущий сад. Чтобы понять войну — нужно себе сказать, что она не имеет ровно никакого смысла, что она есть вопиющая бессмыслица. Никаких интересов она не преследует, но губит все интересы. А раз так — открывается широкое поприще для догадок. Замечательный греческий поэт писал когда-то: кого боги любят, тот умирает молодым. Бывают эпохи, когда на земле появляется множество юношей, которые богам нужнее и милее, чем нам. И тогда возникают большие войны, подобные настоящей. Молодёжь скашивается миллионами — и уходит туда, где её умеют ценить лучше, чем здесь».
Думаю, в приведённой цитате справедливо было бы написать «боги» в единственном числе и с большой буквы. Бог. И поставить точку.
Теперь обратим внимание на социологию русского смеха.
Специфика русского человека в том, что это человек смеющийся, точнее, усмехающийся. Не насмехающийся, а усмехающийся. Русский человек понимает, что на самом деле всякая претензия любой конкретной вещи мира на то, что эта вещь сама по себе является очень смешной. Поэтому русскому человеку, в принципе, все смешно.
Почему он смотрит сегодня в диком количестве абсолютно несмешные юмористические программы? Почему он смотрит Петросяна, ведь более несмешного и унылого человека, начисто лишенного чувства юмора, не имеющего ни одной смешной репризы, представить себе трудно. Но русский хохочет просто, когда видит его, потому что полное отсутствие юмора само по себе смешно. В Петросяне, во всем, что он вымученно из себя выдавливает, нет абсолютного ничего смешного. Но в этом-то ничто и все дело. Русские смеются, завороженные стихией ничто. Это очень особый смех. Русский смех. Они сравнивают Петросяна со стихией смерти, и тогда этот нелепый артист и его бесноватые партнеры, включая толстую старую тетку в кожаных штанах с неестественным блеском в электрических глазницах, предстают стоящими на пороге небытия, балансируют на грани торжественного молчаливого хаоса. Русские видят, что человек, на самом деле, с огнем играет, и поэтому им очень нравится на это смотреть.
Тяга смеяться над несмешными шутками в последнее время заходит все дальше и дальше. Сегодня встречаются совсем уже несмешные комедианты, как-то фундаментально менее смешные, чем Петросян (хотя представить себе это в здравом уме довольно трудно). Например, «Камеди клаб». Какие-то новые, довольно молодые люди (кажется, с серьезными проблемами с токсикоманией, наркозависимостью и явными отклонениями в психике) выходят, пытаются кривляться, используя не репризы, а просто поток обывательского сознания, мычат, делают непристойные жесты руками и другими частями тела, а затем включают закадровый электрический хохот. И считается, что это люди смотрят с удовольствием. Постепенно грань между смешным и несмешным стирается, люди уже взахлеб хохочут над «Домом-2», над программами новостей, над выступлениями политических деятелей, над футболом, над хоккеем. В принципе, это все одно и то же с точки зрения русского человека; это все уморительно смешно. Еще бы — вещи мира и отдельные индивидуумы ведут себя так, как если бы смерти не было. Но она есть и стоит здесь, выглядывает из-за плеча диктора, вваливается без спроса в кадр репортажа (как герой блогосферы «Чумазик» из-за насупленной фигуры дающего интервью серьезного нефтяника), бежит по футбольному полю в майке с нулевым номером, холодно фиксирует своими бесстрастными зрачками неуклюжие вихляния слабоумных юмористов. И это по-настоящему смешно. Это идет игра.
РУССКИЕ ИГРЫ КАК СИМВОЛ МИРА
Ойген Финк писал об игре как главном космическом явлении, как символе мира. Именно поэтому русские играют. И играют в очень опасную и страшную игру — в «русскую рулетку». Эта «рулетка» означает проявление в каждой вещи, в ее конечности, ограниченности и конкретности бесконечной, безграничной и всеобщей бездны мира. Вещь, помещенная в стихию космической игры, взрывается.
Дело в том, что стихия мира как целого, как хаоса, может поступить с каждой вещью произвольно: может оставить ее в покое, а может разбить и уничтожить, потому что вещь полностью в руках этой стихии. Мир играет с вещами, и лишь играя, он проявляет себя как мир, обнаруживает свою суть. В серьезности он, напротив, эту суть скрывает.
Русский человек знает, что сама вещь не имеет в себе ни причины, ни следствия, ни цели. Поэтому и порядок, и выборы, и социальные институты, и ценности для русских никогда не являются фундаментальными и серьезными. Они всегда игровые. Любая жесткая идентичность в стихии игры размазывается, размывается, рассеивается, представляет собой диссипативную структуру.
Спросите у русских: «Вы консерваторы?» — «Конечно, консерваторы». «Вы коммунисты?» — «Коммунисты». «За царя?» — «Да, конечно, за царя, естественно. Как, ни за царя?» И при этом завтра окажется, что вовсе и не за царя, и не консерваторы, а прогрессисты, и не коммунисты, а либералы. «Ну, конечно, какой царь? Что вы голову морочите? Какие консерваторы? Какие коммунисты? Мы за модернизацию и инновацию!» И никто не врет, не выкручивается, не темнит — все играют. Смысл игры в том, что ничего нет, а кажется, что есть. Этот смысл есть выражение интуиции хаоса.
На моих глазах за последние 20 лет сменились три идеологии, и те же самые люди, бывшие вначале коммунистами, стали либералами-западниками, а затем консерваторами-патриотами, и готовы стать кем-то еще, вообще кем угодно. Я вначале думал, что это подлость, слабоволие и скудоумие. Оказалось: нет — это русская социология. Просто русский человек настолько широк, что он еще и не столько в себя вместит. Все вместит.
Сейчас, кстати, мы подойдем к очень важному выводу. Социология смеха русского человека показывает нам, что русский человек определенную часть процедуры космологического различения всерьез не воспринимает, он фундаментально сосредоточен на созерцании целостности — неразрывной, убивающей и оживляющей; ведь в хаосе всегда существует и то, и это, все включается, ничего не исключается; противоположности, дружно соседствуют и совпадают. Поэтому, чем глупее сделанный русским человеком политический или социальный выбор, чем более нелеп набор многозначительных или незначительных фраз, которые русский человек произносит, чем аляповатее внушительный жест русского человека, тем более жизнеутверждающее, духоутверждающе, народоутверждающее действие он производит.
Это не глупость, это сознательная стратегия. Серьезная и созерцательная мудрая игра в кромешный идиотизм.
Александр ДУГИН, «Социология Русского Общества»
Фёдор Достоевский в своём романе «Братья Карамазовы» использовал эту картину Крамского
для описания одного из персонажей — Смердякова:
У живописца Крамского есть одна замечательная картина под названием «Созерцатель»: изображён лес зимой, и в лесу, на дороге, в оборванном кафтанишке и лаптишках стоит один-одинёшенек, в глубочайшем уединении забредший мужичонко, стоит и как бы задумался, но он не думает, а что-то «созерцает». Если б его толкнуть, он вздрогнул бы и посмотрел на вас, точно проснувшись, но ничего не понимая. Правда, сейчас бы и очнулся, а спросили бы его, о чём он это стоял и думал, то наверно бы ничего не припомнил, но зато наверно бы затаил в себе то впечатление, под которым находился во время своего созерцания. Впечатления же эти ему дороги, и он наверно их копит, неприметно и даже не сознавая, — для чего и зачем, конечно, тоже не знает: может, вдруг, накопив впечатлений за многие годы, бросит всё и уйдет в Иерусалим, скитаться и спасаться, а может, и село родное вдруг спалит, а может быть, случится и то, и другое вместе. Созерцателей в народе довольно.
5~6: — «ГЕО-ЛОГИЧЕСКИЙ ПЕРЕВОРОТ» (~ SAPIENTI SAT !!!!!)
Л. И. Сараскина: “Геологический переворот” — сaмaя "крaмольнaя", сaмaя болезненнaя фaнтaзия Ивaнa, которой он сaм и боится, и стыдится. "Рaз человечество отречется поголовно от богa (a я верю, что этот период — пaрaллель геологическим периодaм — совершится), то сaмо собою, без aнтропофaгии, пaдёт всё прежнее мировоззрение и, глaвное, вся прежняя нрaвственность, и нaступит всё новое… Человек возвеличится духом божеской титaнической гордости и явится человеко-бог". Когдa Чёрт рaсскaзывaл ему поэму, "Ивaн сидел, зaжaв себе уши рукaми и смотря в землю, но нaчaл дрожaть всем телом".
4~7: — «МАРИНА: “ОСТРОВА ЕСТЬ, ОСТРОВА ДЛЯ ЛЮБОЙ ЛЮБВИ...”» (~ SAPIENTI SAT !)
5~8: — «НА ДНЕ» (~ SAPIENTI SAT !)
6~9: — «ВЕЛИКИЙ ИНКВИЗИТОР» (~ SAPIENTI SAT + SAPIENTI SAT !!!!!)
7~8: — «ТЫ СКАЖЕШЬ: “Я ЛЮБИЛ — МОРСКУЮ! // МОРСКАЯ КАНУЛА — В МОРЯ!”»
(~ SAPIENTI SAT !)
8~9: — «ЦЕЛЕПОЛАГАНИЕ ПУТИ-В-ПУТИ: ФИКЦИЯ СЧАСТЬЕФИКАЦИИ: “ДЫРКА ОТ БУБЛИКА”»
(~ СМ. ЭПИГРАФ + SAPIENTI SAT !)
Я тогда его засыпал вопросами, я бросался на него, как голодный на хлеб. Он всегда отвечал мне с готовностью и прямодушно, но в конце концов всегда сводил на самые общие афоризмы, так что, в сущности, ничего нельзя было вытянуть. А между тем все эти вопросы меня тревожили всю мою жизнь, и, признаюсь откровенно, я еще в Москве отдалял их решение именно до свидания нашего в Петербурге. Я даже прямо это заявил ему, и он не рассмеялся надо мной — напротив, помню, пожал мне руку. Из всеобщей политики и из социальных вопросов я почти ничего не мог из него извлечь, а эти-то вопросы, ввиду моей "идеи", всего более меня и тревожили. О таких, как Дергачев, я вырвал у него раз заметку, "что они ниже всякой критики", но в то же время он странно прибавил, что "оставляет за собою право не придавать своему мнению никакого значения". О том, как кончатся современные государства и мир и чем вновь обновится социальный мир, он ужасно долго отмалчивался, но наконец я таки вымучил из него однажды несколько слов:
— Я думаю, что все это произойдет как-нибудь чрезвычайно ординарно, — проговорил он раз. — Просто-напросто все государства, несмотря на все балансы в бюджетах и на "отсутствие дефицитов", un beau matin запутаются окончательно и все до единого пожелают не заплатить, чтоб всем до единого обновиться во всеобщем банкрутстве. Между тем весь консервативный элемент всего мира сему воспротивится, ибо он-то и будет акционером и кредитором, и банкрутства допустить не захочет. Тогда, разумеется, начнется, так сказать, всеобщее окисление; прибудет много жида, и начнется жидовское царство; а засим все те, которые никогда не имели акций, да и вообще ничего не имели, то есть все нищие, естественно не захотят участвовать в окислении... Начнется борьба, и, после семидесяти семи поражений, нищие уничтожат акционеров, отберут у них акции и сядут на их место, акционерами же разумеется. Может, и скажут что-нибудь новое, а может, и нет. Вернее, что тоже обанкрутятся. Далее, друг мой, ничего не умею предугадать в судьбах, которые изменят лик мира сего. Впрочем, посмотри в Апокалипсисе...
— Да неужели все это так материально; неужели только от одних финансов кончится нынешний мир?
— О, разумеется, я взял лишь один уголок картины, но ведь и этот уголок связан со всем, так сказать, неразрывными узами.
— Что же делать?
— Ах, боже мой, да ты не торопись: это все не так скоро. Вообще же, ничего не делать всего лучше; по крайней мере спокоен совестью, что ни в чем не участвовал.
— Э, полноте, говорите дело. Я хочу знать, что именно мне делать и как мне жить?
— Что тебе делать, мой милый? Будь честен, никогда не лги, не пожелай дому ближнего своего, одним словом, прочти десять заповедей: там все это навеки написано.
— Полноте, полноте, все это так старо и притом — одни слова; а нужно дело.
— Ну, уж если очень одолеет скука, постарайся полюбить кого-нибудь или что-нибудь или даже просто привязаться к чем-нибудь.
— Вы только смеетесь! И притом, что я один-то сделаю с вашими десятью заповедями?
— А ты их исполни, несмотря на все твои вопросы и сомнения, и будешь человеком великим.
— Никому не известным.
— Ничего нет тайного, что бы не сделалось явным.
— Да вы решительно смеетесь!
— Ну, если уж ты так принимаешь к сердцу, то всего лучше постарайся поскорее специализироваться, займись постройками или адвокатством и тогда, занявшись уже настоящим и серьезным делом, успокоишься и забудешь о пустяках.
Я промолчал; ну что тут можно было извлечь? И однако же, после каждого из подобных разговоров я еще более волновался, чем прежде. Кроме того, я видел ясно, что в нем всегда как бы оставалась какая-то тайна; это-то и привлекало меня к нему все больше и больше.
— Слушайте, — прервал я его однажды, — я всегда подозревал, что вы говорите все это только так, со злобы и от страдания, но втайне, про себя, вы-то и есть фанатик какой-нибудь высшей идеи и только скрываете или стыдитесь признаться.
— Спасибо тебе, мой милый.
— Слушайте, ничего нет выше, как быть полезным. Скажите, чем в данный миг я всего больше могу быть полезен? Я знаю, что вам не разрешить этого; но я только вашего мнения ищу: вы скажете, и как вы скажете, так я и пойду, клянусь вам! Ну, в чем же великая мысль?
— Ну, обратить камни в хлебы — вот великая мысль.
— Самая великая? Нет, взаправду, вы указали целый путь; скажите же: самая великая?
— Очень великая, друг мой, очень великая, но не самая; великая, но второстепенная, а только в данный момент великая: наестся человек и не вспомнит; напротив, тотчас скажет: "Ну вот я наелся, а теперь что делать?" Вопрос остается вековечно открытым.
Достоевский, «ПОДРОСТОК» ТРАНСФОРМАЦИЯ ИДЕИ «ПОДРОСТКА»:
МОБИЛЬНЫЙ ВЕК — МОБИЛЬНЫЕ СЕРДЦА.
Дионис — это радикальное сердце мира. Поэтому орфики считали его царём будущего века. Это загадочный «будущий Бог» Шеллинга. Ему суждено сменить на троне Олимпа Зевса (это и было тайной Прометея, знавшего имя того, кто низвергнет в конце времён отца богов, но сохранившего молчание).
Дионис — «победитель Бога и ничто», укротитель тигров, пантер и леопардов, друг Аполлона, тайный конфидент Великой Матери. Вечно умирающий, вечно воскресающий, вечно зачинающий, вечно оскопляющийся, безумный бог. Играющий царственный ребёнок.
Сегодня президент России — мишень для мерзких нападок, унизительных оскорблений, отвратительных угроз. Его волю стремятся сломать. Его хотят ослепить, увести от стратегических целей. Такую мощную психическую атаку не по силам выдержать одному человеку. Но наш народ окружает президента непроницаемыми духовными кольцами безопасности. Доверие, которое получил президент от народа, позволит ему совершить долгожданные преобразования, долгожданный прорыв на новый уровень цивилизации. Мы построим новые города, новые университеты, новые машины, новые научные школы...
Другая версия состоит в том, что в условиях археомодерна, установившегося в последние столетия, русский имажинэр вынужден иметь дело с настолько чуждым его структуре социальным логосом, что вынужден перейти к радикальной эвфемизации того, что ему навязывается сверху, перетолковывая императив «модернизации» и «вестернизации» в прямо противоположном ключе. Политические элиты пытаются навязать народу настолько нерусский смысл, что он вынужден прикладывать все усилия, чтобы его обессмыслить и юродствующе превратить в ироничный верноподданнический бред. Режим драматического ноктюрна предполагает относительную гармонизацию, развернутую как драма. Но переживать, по сути, терроризм политических элит против масс можно только с помощью радикальной эвфемизации.
По этому поводу приведу переписку по Интернету с анонимной лесбиянкой «Еленой», «серебряным жаворонком»:
«Здравствуйте, Александр Гельевич.
Мне хотелось бы узнать официальное мнение Вашей партии по одному важному для меня вопросу, а именно о сексуальных меньшинствах (геях, лесбиянках, транссексуалах). Единственный доступный мне источник — ваш сайт www.evrazia.org — не говорит на эту тему ни слова, за исключением постоянного повторения слова „нравственность“. Но понятие о нравственности, как известно, у каждого свое.
Что является нравственным с точки зрения Вашей партии? Упоминание о „тлетворном потоке информации, влияние которого нужно ограничить“ может быть истолковано и как стремление к сознательному замалчиванию сексуальных меньшинств как „тлетворных“ — во всяком случае, это распространенная практика и взгляд многих других политиков. Включая всех русских политиков с 30-х годов. Заранее спасибо, Елена».
На это я ответил:
«Официальное мнение таково: хорош только последовательный гетеросексуализм в священном браке, а также монашество. Другое дело, что руководство партии не страдает гомофобией (латентным гомосексуализмом), откуда некоторое безразличие к теме.
Есть также неофициальное мнение. И не партии, а меня лично. Я считаю, что надо делить людей на массы и немассы. Массам предписано строгое соблюдение правил морали. И если массы отклоняются, то массы будут наказаны. Немассы: тут все сложнее.
Человек не автомат, а сложный организм. Прежде чем он доползет до высот духа, его носит по разным мирам и крайностям, заносит куда угодно, и заведомо уберечься невозможно. Духовный путь не электричка. Поэтому ряд в высшей степени релевантных евразийских и консервативно-революционных персонажей — Клюев, Рембо, Кузьмин и т. д. были своеобразны в этом вопросе. Здесь нет партийной точки зрения, есть интуиции.
Стиль Евразии — гетеросексуализм. Это само собой складывается, без особых усилий.
Сегодня правы многие, кто думает, что элита на самом деле лишь извращенные представители масс. Это все более очевидно.
И совсем радикально: право на перверсию надо заслужить. АГД».
Сознанье умеет показывать фокус:
Умеет ломиться в забитый автобус
И быть в этот миг далеко-далеко,
"Я" пытается сменить моно на стерео, но
На своём стоит и улыбается оно.
Объехал твою остановку автобус —
Он тоже умеет показывать фокус,
Увозит тебя не туда, далеко,
"Я" пытается сменить моно на стерео, но
На своём стоит и улыбается оно.
На своём стоит и улыбается оно.
"Я" пытается сменить моно на стерео, но...
На своём стоит и улыбается оно.
На своём стоит и улыбается оно.
