КРОССЕНС № 24: — «Укоротить поэта! — вывод ясен».

Д л и н н о ш е е е.

---

1~2: — х о д  ("доходит как до жирафа")

2~3: — Фредди Меркьюри + Queen = Ферзь

1~4: — д л и н н о ш е е е

Кто кончил жизнь трагически, тот истинный поэт,
А если в точный срок, так в полной мере.
На цифре 27 один шагнул под пистолет,
Другой же в петлю слазил в "Англетере".

    А в 33 — Христу. Он был поэт, он говорил:
    Да не убий. Убьешь — везде найду, мол.
    Но гвозди ему в руки, чтоб чего не сотворил,
    Чтоб не писал и ни о чем не думал.

С меня при цифре 37 в момент слетает хмель.
Вот и сейчас, как холодом подуло.
Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль,
И Маяковский лег виском на дуло.

    Задержимся на цифре 37? — Коварен бог.
    Ребром вопрос поставил: или-или
    На этом рубеже легли и Байрон и Рембо,
    А нынешние как-то проскочили.

Дуэль не состоялась иль перенесена.
А в 33 — распяли, но не сильно.
А в 37 — не кровь, да что там кровь, и седина
Испачкала виски не так обильно.

    Слабо стреляться. В пятки, мол, давно ушла душа.
    Терпенье, психопаты и кликуши.
    Поэты ходят пятками по лезвию ножа
    И режут в кровь свои босые души.

На слово "длинношеее" в конце пришлось три "е".
Укоротить поэта. Вывод ясен.
И нож в него. Но счастлив он висеть на острие,
Зарезанный за то, что был опасен.

    Жалею вас, приверженцы фатальных дат и цифр:
    Томитесь, как наложницы в гареме...
    Срок жизни увеличился. И, может быть, концы
    Поэтов отодвинулись на время.

Да, правда, шея длинная — приманка для петли,
И грудь — мишень для стрел, но не спешите:
Ушедшие не датами бессмертье обрели,
Так что живых не очень торопите.

(В. Высоцкий — "К поэтам")

2~5: — 1) ход  часов;

2) к в а д р а т  как сечение  к у б а

3~6: — Меркурий (~ Меркьюри) + Гермес (Hermes)

4~5: — куб (третья степень)

5~6: — ч а с ы  (!!!)

4~7: — "Купание  к р а с н о г о  коня"

5~8: — "Бег времени", последний сборник стихов Анны Ахматовой

6~9: — "время — деньги"

7~8: — л е в  (лев & Лев Гуми-лев)

8~9: — «Укоротить поэта! — вывод ясен».

Около четырех часов утра секретарь А. Луначарского был разбужен звонком. Сонный, он пошел открывать и услышал за дверью женский голос, умолявший впустить к Анатолию Васильевичу.

Известная всем членам партии большевиков, бывшая жена Горького, Мария Федоровна Андреева, просила Луначарского позвонить Ленину. "Медлить нельзя. Надо немедленно спасать Гумилева. Это большой и талантливый поэт. Дзержинский подписал приказ о расстреле целой группы, в которую входил и Гумилев. Только Ленин может отменить его расстрел".

Андреева была так взволнована и так настойчива, что Луначарский согласился позвонить Ленину даже в такое неурочное время.

Гумилев был арестован в разгар красного террора, по "делу Таганцева", сфабрикованному Петроградской ЧК. На документах того времени нет ни подписи, ни фамилии оперуполномоченного ВЧК - только должность. В деле Гумилева, на листе № 104 стоит "верно". И приписка, неотвратимая как сама смерть: "Приговорить к высшей мере наказания — расстрелу".

Той ночью или, если угодно, ранним утром, когда Ленин, наконец, снял трубку, Луначарский рассказал ему все, о чем поведала взволнованная Андреева. Пролетарский вождь немного помолчал, потом произнес: "Мы не можем целовать руку, поднятую против нас", — и бросил трубку. Таким образом, Ленин не захотел вмешиваться в дело, организованное красным диктатором Петрограда Григорием Зиновьевым.

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Я знаю весёлые сказки таинственных стран
Про чёрную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав.
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

(Н. Гумилёв — "Жираф")