КРОССЕНС № 604: — «К а р н а в а л ь н а я н о ч ь».

Не  смерть  страшна,  а  умирание.

---

+  электрификация  всей  страны.

---

! ! !   к л и к а б е л ь н о   ! ! !

S A P I E N T I    S A T !

1~2: — «+ ЭЛЕКТРИФИКАЦИЯ ВСЕЙ СТРАНЫ»  (~ SAPIENTI  SAT !)

... в связи с появлением в февральской книжке «Русского вестника» окончания первой части Майков в письме от 14 марта 1868 г., определяя художественное своеобразие романа, оттенил своё критическое отношение к «фантастическому» освещению в нём лиц и событий: «...впечатление вот какое: ужасно много силы, гениальные молнии (напр<имер>, когда Идиоту дали пощёчину и что он сказал, и разные другие), но во всём действии больше возможности и правдоподобия, нежели истины. Самое, если хотите, реальное лицо — Идиот (это вам покажется странным?), прочие же все как бы живут в фантастическом мире, на всех хоть и сильный, определительный, но фантастический, какой-то исключительный блеск. Читается запоем, и в то же время — не верится. „Преступл<ение> и наказ<ание>“, наоборот, — как бы уясняет жизнь, после него как будто яснее видишь в жизни <...> Но — сколько силы! сколько мест чудесных! Как хорош Идиот! Да и все лица очень ярки, пестры — только освещены-то электрическим огнём, при котором самое обыкновенное, знакомое лицо, обыкновенные цвета — получают сверхъестественный блеск, и их хочется как бы заново рассмотреть <...> В романе освещение, как в „Последнем дне Помпеи“: и хорошо, и любопытно (любопытно до крайности, завлекательно), и чудесно!». Соглашаясь, что это «суждение, может быть, и очень верно», Достоевский в ответном письме от 21—22 марта (2—3 апреля) 1868 г. выдвинул ряд возражений: указал на то, что «многие вещицы в конце 1-й части взяты с натуры, а некоторые характеры просто портреты». Особенно он отстаивал «совершенную верность характера Настасьи Филипповны» (XXVIII, кн. 2, 273, 283). А в письме к С. А. Ивановой от 29 марта (10 апреля) 1868 г. автор отмечал, что идея «Идиота» — «одна из тех, которые не берут эффектом, а сущностью» (XXVIII, кн. 2, 292).

Первые две главы второй части (Мышкин в Москве, слухи о нём, письмо его к Аглае, возвращение и визит к Лебедеву) были встречены Майковым очень сочувственно: он увидел в них «мастерство великого художника <...> в рисовании даже силуэтов, но исполненных характерности». В более позднем письме от 30 сентября ст. ст. (когда уже была напечатана вся вторая часть и начало третьей) Майков, утверждая, что «прозреваемая» им идея «великолепна», от лица читателей повторил свой «главный упрёк в фантастичности лиц».

2~3: — «И СВЕТ ВО ТЬМЕ СВЕТИТ, И ТЬМА НЕ ОБЪЯЛА ЕГО»  (~ SAPIENTI  SAT !)

1~4: — «ТЬМА»
(~ КРОССЕНС  № 50:  —  Т ь м а  т е м  (=  100 000,  л е г и о н) !)

2~5: — «СМ. ЭПИГРАФ»  (~ SAPIENTI  SAT !)

3~6: — «ЖОПА: КУРЕНИЕ УБИВАЕТ»  (~ SAPIENTI  SAT !)

4~5: — «КОНЕЦ СВЕТА»  (~ SAPIENTI  SAT !!)

5~6: — «ХОД ЧАСОВ»  (~ SAPIENTI  SAT !)

4~7: — «От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого (Матфей, 27: 45)»
(~ SAPIENTI  SAT !)

5~8: — «СТВОЛ»  (~ SAPIENTI  SAT !)

6~9: — «НА МОИХ ЧАСАХ ДВЕНАДЦАТЬ БЕЗ ПЯТИ»  (~ SAPIENTI  SAT !!)

7~8: — «ИБО КОРЕНЬ ВСЕХ ЗОЛ ЕСТЬ СРЕБРОЛЮБИЕ»  (~ SAPIENTI  SAT !)

8~9: — «ДРЕВО: ПЕРЕЗАГРУЗКА»  (~ SAPIENTI  SAT !!)