И представте же, до сих пор ещё спорят, что, может быть, голова когда и отлетит, то ещё с секунду, может быть, знает, что она отлетела, — каково понятие! А что если пять секунд!
Достоевский, «Идиот»
Кругом было странное замешательство. Сквозь поясницу ещё вращавшегося палача начали просвечивать перила. Скрюченный на ступеньке, блевал бледный библиотекарь. Зрители были совсем, совсем прозрачны, и уже никуда не годились, и все подавались куда-то, шарахаясь, — только задние нарисованные ряды оставались на месте. Цинциннат медленно спустился с помоста и пошёл по зыбкому сору. Его догнал во много раз уменьшившийся Роман, он же Родриг:
— Что вы делаете! — хрипел он, прыгая. — Нельзя, нельзя! Это нечестно по отношению к нему, ко всем... Вернитесь, ложитесь, — ведь вы лежали, все было готово, все было кончено!
Цинциннат его отстранил, и тот, уныло крикнув, отбежал, уже думая только о собственном спасении.
Мало что оставалось от площади. Помост давно рухнул в облаке красноватой пыли. Последней промчалась в чёрной шали женщина, неся на руках маленького палача, как личинку. Свалившиеся деревья лежали плашмя, без всякого рельефа, а ещё оставшиеся стоять, тоже плоские, с боковой тенью по стволу для иллюзии круглоты, едва держались ветвями за рвущиеся сетки неба. Всё расползалось. Всё падало. Винтовой вихрь забирал и крутил пыль, тряпки, крашенные щепки, мелкие обломки позлащенного гипса, картонные кирпичи, афиши; летела сухая мгла; и Цинциннат пошёл среди пыли и падших вещей, и трепетавших полотен, направляясь в ту сторону, где, судя по голосам, стояли существа, подобные ему.
Набоков, «Приглашение на казнь»
Достоевский, «Идиот»
Кругом было странное замешательство. Сквозь поясницу ещё вращавшегося палача начали просвечивать перила. Скрюченный на ступеньке, блевал бледный библиотекарь. Зрители были совсем, совсем прозрачны, и уже никуда не годились, и все подавались куда-то, шарахаясь, — только задние нарисованные ряды оставались на месте. Цинциннат медленно спустился с помоста и пошёл по зыбкому сору. Его догнал во много раз уменьшившийся Роман, он же Родриг:
— Что вы делаете! — хрипел он, прыгая. — Нельзя, нельзя! Это нечестно по отношению к нему, ко всем... Вернитесь, ложитесь, — ведь вы лежали, все было готово, все было кончено!
Цинциннат его отстранил, и тот, уныло крикнув, отбежал, уже думая только о собственном спасении.
Мало что оставалось от площади. Помост давно рухнул в облаке красноватой пыли. Последней промчалась в чёрной шали женщина, неся на руках маленького палача, как личинку. Свалившиеся деревья лежали плашмя, без всякого рельефа, а ещё оставшиеся стоять, тоже плоские, с боковой тенью по стволу для иллюзии круглоты, едва держались ветвями за рвущиеся сетки неба. Всё расползалось. Всё падало. Винтовой вихрь забирал и крутил пыль, тряпки, крашенные щепки, мелкие обломки позлащенного гипса, картонные кирпичи, афиши; летела сухая мгла; и Цинциннат пошёл среди пыли и падших вещей, и трепетавших полотен, направляясь в ту сторону, где, судя по голосам, стояли существа, подобные ему.
Набоков, «Приглашение на казнь»
S A P I E N T I S A T !
1~2: — «РОВЕСНИКИ С УНИВЕРСИТЕТСКИМ ОБРАЗОВАНИЕМ» (~ SAPIENTI SAT !)
2~3: — «КРОШКА ЦАХЕС» (~ «Цинциннат Ц. ~ Циннобер Ц.» + SAPIENTI SAT !)
1~4: — «РУССКАЯ ЕВРАЗИЯ» (~ SAPIENTI SAT !)
2~5: — «РУСЬ МОЯ! ЖЕНА МОЯ!» (~ SAPIENTI SAT !)
3~6: — «ПРИГЛАШЕНИЕ НА КАЗНЬ» (~ SAPIENTI SAT !)
4~5: — «РЕАЛИЗАЦИЯ ЕВРАЗИЙСКОГО ПРОЕКТА» (~ SAPIENTI SAT !)
5~6: — «САМОЗАМАЧИВАНИЕ» (~ SAPIENTI SAT + SAPIENTI SAT !!!!!)
4~7: — «СЕМЕЙНАЯ ФОТОГРАФИЯ: “БЛАЖЕННЫ БУДУТ НЕПЛОДНЫЕ”» (~ SAPIENTI SAT !)
5~8: — «... КАК: “ДОГИЙ ПУТЬ ИЗ ВАРЯГ В ГРЕКИ”» (~ SAPIENTI SAT !)
6~9: — «ТАЙНА (ДОЛГОГО) ПУТИ: “ЛУННАЯ СОЛЯРНОСТЬ”» (~ SAPIENTI SAT !)
7~8: — «... КАК: “СЫН”» (~ SAPIENTI SAT !)
8~9: — «... КАК: “ПЯТЬ СЕКУНД МЫШЛЕНИЯ ОТЛЕТЕВШЕЙ ГОЛОВЫ”»
(~ СМ. ЭПИГРАФЫ + 6~9 + SAPIENTI SAT !)
Не только Радикальный Субъект покинул человеческий архетип и находится сегодня даже не на периферии, а вне её, но и постлюди, люди постмодерна (Нос и его товарищи) тоже покинули человеческое качество, тоже вышли за границу — во тьму кромешную. Не только жестокий Радикальный Субъект стал нечеловеком, но и те последние люди, которые бродили со своими шинелями, тоже стремительно утратили это достоинство.
Александр Дугин, «Учение о Радикальном Субъекте»
Александр Дугин, «Учение о Радикальном Субъекте»
18 лет из 63-х. Лето 1970 года на лесопитомнике !
((Бабушке и Мурлыке оставалось жить 4 года...))
((Бабушке и Мурлыке оставалось жить 4 года...))
Но и не деться
от той же мысли — задом наперёд —
в больнице старику в начале года:
он видит снег и знает, что умрёт
до таянья его, до ледохода.
Бродский, март — апрель 1970
от той же мысли — задом наперёд —
в больнице старику в начале года:
он видит снег и знает, что умрёт
до таянья его, до ледохода.
Бродский, март — апрель 1970
• К Л И К А Б Е Л Ь Н Ы •
Комментариев нет:
Отправить комментарий